vietnam-cambodia-2011

Вьетнам и Камбоджа

05.01.2011 – 20.01.2011

 

 

05-06.01.11. Начало путешествия.

 

Бирма. Именно благодаря Бирме я выбрал этот маршрут. Бирма впечатлила своей натуральностью, укладом жизни, отличием его от традиционного европейского. Ещё захотелось такого. Была, правда, мысль продолжить исследование Латиноамериканского континента, поехать в Аргентину с «Ветром свободы», но отпугнула высокая цена и возможная похожесть с путешествием в Чили. Нам бы древнюю цивилизацию майя, Мачу Пикчу, но это повыше, в Перу и Гватемале. Написал письмо Наде Звягиной в Новую Зеландию — может, сотворим что-нибудь вместе, но она оказалась уже занята на посленовогодний период. Поэтому Вьетнам. Ну и Камбоджа заодно. С «Азия трэвел».

 

Девочка, которая готовила наше путешествие в Бирму, уже уволилась, теперь мы работаем с Кристиной. Всё бы ничего, только я раз пять напоминал ей, чтобы она ввела номера бонусных карт в бронь билетов и места у окна нам застолбила, но по приезду в аэропорт выяснилось, что ни то, ни другое не сделано... Летим «Вьетнамскими авиалиниями» в Ханой из Домодедово, которое только что пережило коллапс из-за отключения электроэнергии, вызванное налипанием ледяной корки на провода. Тёплые массы воздуха подошли к Москве 26 декабря и пролился дождь при температуре 10 градусов. В результате все деревья, провода, машины покрылись ледяной глазурью... Но — прочь от холода, едем в тёплые страны. На Boeing 777. Ожидания мои оказались несколько завышенными, самолёт, хоть и современный, но полетал уже. Кресла в бизнесе той же конструкции, что и в Аэрофлоте на европейских маршрутах, да и поёрзанные, тоже касается и туалета. А вот форма стюардесс Тане понравилась. Платье — туника кирпично-красного цвета с глубокими разрезами по бокам и светло-кремовые брюки. На русском не говорят, хотя я на это рассчитывал, а на английском не всё понимают.

 

— Water with gas, please!

— What? Whisky?

— Sparkling water!

— aaa, yes!

 

Слово «пицца» произносят строго «пизза», да и по вкусу она оказалась «пизза» по мнению Тани. Но мой омлет был ничего так. Пролетаем над Бирмой, через сорок минут должны приземлиться в Ханое.

 

Паспортный контроль прошли спокойно, офицер взял паспорт, поизучал его и поставил маленький штампик, только Катя задержалась. На ленте багажного транспортёра обычный чемодан — редкость. Массовым порядком идут обмотанные скотчем картонные коробки. Что могут вьетнамцы везти домой из Москвы: тульские пряники, черную и красную икру, водку, наконец?! Судя по надписям на ящиках, последнюю везут, «Белугу». А остальное — по форме ТВ японский, соковыжималка немецкая, зачем их тащить из Москвы, дешевле? Выходим в зал — толпа встречающих, ни у кого не вижу табличек в руках, обходим строй и вот он — невысокий, кривозубый, лет пятидесяти мужичок вьетнамской наружности, Фан Ван Зьем, как написано на его визитке. Дошло до меня позже — ФАН, это я, в сокращении, Фокичев Александр Николаевич, тёзка он мне получается. Тут же в аэропорту поменяли валюту, 1$ = 20000 vnd, то есть вьетнамских донгов, и купили сим-карту Viettel, звонки на родину по ней, говорят в разы дешевле.

 

За нами подруливает микроавтобус Мерседес неопределённого возраста, вроде и нестарый, с другой стороны странной компоновки, ряды по три кресла стоят близко друг к другу, сидеть не очень удобно, боковые окна заклеены солнцезащитной плёнкой — видно плохо, а снимать невозможно. Но это уже не первый раз в нашей практике, потерпим. От аэропорта до города около 40 км. Уже с первых минут пребывания становится заметна схожесть наших стран, как и глубокие различия. Вокруг Ханоя растут коттеджные посёлки, Фан говорит — очень дорого — 150000 $ за дом. Это с какой стороны посмотреть... Много домов стоит в ожидании хозяев, причём ожидание явно затянулось, дома уже заросли травой, металлоконструкции проржавели. Дорога до города платная, по два ряда в каждую сторону и с виду приличная, только надо не забывать, что вместе с машинами по ней двигаются мотоциклы, мопеды, велосипеды, ещё и люди попадаются... Поэтому средняя скорость не превышает 30–40 км. Разрешённая скорость в черте города — 40 км/час, за пределами — 80 км/час, больше и не надо, разогнаться в таком потоке вряд ли получится. На въезде в город — огромный трёхкилометровый мост Дружбы, построенный советскими строителями через реку Красную. Мы ещё неоднократно будем сталкиваться со свидетельствами советско-вьетнамского сотрудничества. Далее дорога долгое время идёт по дамбе, сооружённой для защиты города от наводнений, по ней мы въезжаем в город — это одна из основных городских магистралей.

 

— Для чего дамба? — спрашиваю Фана.

— для защиты города от наводнений.

— А река где?

— С левой стороны.

— Если будет наводнение, все дома с левой стороны дороги затопит?

— Да.

 

Ханой расположен на пяти озёрах, это — особенность города. Самое большое, называется Хо Тай, Хо — озеро, Тай — западное. Всех нас, условных европейцев, во Вьетнаме называют тай — западные. Знакомство с городом начинаем с расположенной на берегу озера пагоды. Фан предложил простое определение: пагода — поклонение Будде, храм — поклонение героям, прошедших войн например.

 

— Ты в Бога веришь? — спрашиваю.

— Нет. Я — не Буддист и не коммунист — ответил Фан и рассмеялся.

 

 

Сам храм ничем особенно не запомнился, как и все последующие — пресытились мы буддистскими сооружениями в Бирме, да и в Японии. Однако запомнилась интересная история, рассказанная Фаном в храме — по вьетнамским традициям умершего должны похоронить в течение суток с момента смерти. Через три года захоронение раскапывают, косточки моют, а потом опять закапывают. Так был похоронен его, Фана, отец. Но сейчас правительство запретило этот обычай, хоронят сразу и всячески поощряют кремацию, чтобы места на земле не занимать.

 

Наша гостиница Intercontinental West Lake также расположена на Западном озере, только надо немного вернуться. Номер с балконом, под которым плещется вода, огромное здание гостиницы стоит на сваях над водой. Оставили вещи и поехали на экскурсию по городу, в нашем расписании на Ханой отведён только день приезда.

 

Начитан о знаменитом вьетнамском супе Фо, причём именно в Ханое считается Фо самым лучшим. Давайте с него и начнём — предлагаю я. Фан везёт нас в сетевое кафе Pho24, фо твенти фо. Специализация — Фо. Бывает Фо Бо с говядиной и Фо Га с курицей. Заказали, приносят миски с супом и тарелочки с зеленью и специями. Сообразили не сразу, начинаем есть, лапша в мясном бульоне с ростками сои..., ну лапша и лапша. Только съев половину, я решил попробовать добавить содержимое принесённых тарелочек. Ключевым оказался сок лайма, он определяет всё! Вкус супа меняется радикально! Ещё добавляем мяту и немного острого перца — только теперь можно понять настоящий вкус. Неплохо! Забегая вперёд, скажу, что суп Фо я ел практически каждый день, во всех вьетнамских гостиницах он подаётся на завтрак. Более того, по приезду я хочу сам его приготовить и угостить нашу Андреевскую команду (пишу в самолёте на подлёте к Москве), купил необходимый набор специй. Остановившись у кафе, мы впервые испытали на себе главный вьетнамский аттракцион — перейти дорогу. Дело в том, что здесь никто и никогда не останавливается! Всё движется непрерывно. Надо идти прямо на едущие на тебя машины и мотоциклы, они каким-то удивительным образом объезжают, и ты благополучно достигаешь другого берега, хотя и в некотором нервном возбуждении. Главное — не делать резких движений и вести себя предсказуемо.

 

Самое заметное в Ханое — его архитектура. Все дома выстроены лицом к улице, встык друг к другу и очень узкие по фасаду — 4–6 м, глубина варьируется от 10 до 25 м, этажами от 3-х до 7-ми. Если посмотреть на такой одиноко стоящий дом, а в сельской местности мы видели такое, получается такой дом-башня, корабль, хотя местные, по словам Фана называют его дом-труба. Первый этаж всегда отдан бизнесу — мастерская, магазин, парикмахерская, салон, а на остальных живёт семья.

 

— Так неудобно же по 6 этажам скакать? — спрашиваю.

— Очень дорого сто́ит фасад на улицу, вот и растут вверх и вглубь — отвечает Фан.

— А для чего столько этажей?

— Часть для родителей, часть — для семьи детей.

 

Стены оштукатурены и покрашены, краски разные. Если дом стоит одиноко, боковые стены, как правило, без окон и неокрашенные. Зачем? Рано или поздно появятся соседи. А что со светом в глубине? Окна ведь только по узкому фасаду. Зато фасад — с балконами, колоннами и резными украшениями. Некоторые оформлены со вкусом, другие тоже есть. Что-то цыганское — хромированные балясины, завитушки — по-моему, что-то похожее я видел в Узбекистане. Кстати, потом у меня возникнет ещё одна аналогия с Узбекистаном...

 

Такая застройка формирует архитектурный облик не только столицы, но и всего северного Вьетнама. В этом отличительная черта страны, его визитная карточка, гарантирующая 100% узнаваемость.

 

 

Следующая достопримечательность — мавзолей Хошимина. Вокруг в зелени утопают виллы посольств и колониальные постройки французов, в которых сейчас располагаются правительственные учреждения. Сам мавзолей, построенный по советскому проекту, находится на большой центральной площади, где проходят митинги и парады. У дверей — почётный караул, солдаты в парадной белой форме, как раз при нас прошла его смена. Среди небольшой группы туристов, толпящихся у мавзолея, выделяется группа парней европейской внешности, говорящих на английском, австралийцы может быть, которые громко ржут, видимо обсуждая действия караула. Причём так громко и вызывающе, что я подумал — сейчас начальник караула сделает им замечание. Просто у нас где-то в голове записано, что почётный караул — это святое, а у них — не записано!

 

Площадь, как и весь город и вся страна (как мы увидим позже) алеет кумачом, через несколько дней открывается 11-ый съезд коммунистической партии Вьетнама, что вызывает во мне понятные ностальгические воспоминания. Через один висят флаги — красный с крупной звездой по центру и такой же красный с серпом и молотом вместо звезды, натянуты транспаранты с лозунгами типа «Да здравствует коммунистическая партия Вьетнама!».

 

Совсем недалеко расположена другая достопримечательность столицы — одноногая пагода, избушка на курей ножке. Размером с голубятню, стоит на бетонной ноге посреди небольшого квадратного пруда, к ней ведёт лестница, внутри — изваяние Будды. В десятке метров ещё пагода, уже просто на земле стоит и представляет из себя огороженный забором дворик с небольшой постройкой. Над забором возвышается большое светлое здание из бетона с барельефом дедушки Хо — музей Хошимина, построенный советскими строителями. Вот такая смесь буддизма с ленинизмом!

 

 

По дороге обратно, к микроавтобусу, навстречу попалась пара военных, идущих под ручку (?!), что-то похожее на тему целующихся ментов.

 

Отсюда мы возвращаемся ровно в то место, где мы уже были, оказывается около кафе Pho 24 находится Храм Конфуция, ещё его называют Храмом литературы. Как символ мудрости на территории храма много каменных черепах, есть примета, чтобы успешно сдать экзамен накануне надо прийти в храм и погладить по голове одну из них.

 

 

 

 

 

Здесь же награждают отличников. Зашёл в сувенирный киоск, прохожу мимо работающей там вьетнамки, она показывает себе на живот и говорит «big Buddha» имея в виду меня. Да! Худеть надо — вот что!

 

Фан обращает внимание на три ступени по дороге к храму, они означают земля, хозяин, небо — весьма популярны во Вьетнаме, есть почти в каждом доме как символ благополучия. Кроме того, при входе в храм всегда возвышается ступень-перегородка, чтобы её перешагнуть, надо наклонить голову и посмотреть вниз — поклониться. Весьма популярны в Азии клумбы с рисунком из цветов. Здесь, на территории храма клумба поднялась и приняла форму раскрытой книги из желтых хризантем, по которым красными написана мудрость какая-то...

 

Уже накатали дорогу по центру — через один перекрёсток за день проехали несколько раз. К нему, кстати, вдоль дороги выложена весьма длинная мозаика на тему дружбы народов, сооружённая несколькими странами в качестве подарка Ханою на его 1000-летие, которое праздновалось совсем недавно, в октябре 2010 года.

 

Озеро возвращённого меча, один из правителей получил от бога меч, чтобы победить врагов, победил, отдыхал на озере, приплыла черепаха, он кинул ей меч, та подобрала и унесла на дно озера, чтобы вернуть грозное оружие пославшим его богам. Нечего мечами разбрасываться! Посредине островок с башенкой, в тёплые деньки на него вылезают черепахи погреться. По рассказам они имеют внушительные размеры, но нам не суждено их увидеть, в Ханое холодно, зима, всего +12 градусов. По мостику попадаем на островок, при входе слева над печкой дым, а в топке — огонь, женщина подбрасывает туда пачки долларов! Это так называемые загробные деньги, родственники передают их своим умершим близким, чтобы таким образом поправить финансовое положение на том свете. Здесь находится Черепашья башня и Храм нефритовой горы, посвящённый победе вьетнамского полководца над монгольскими завоевателями. Также в храме почитаются покровитель писателей, покровитель медиков и знаменитый мастер боевых искусств. У воды стоит большая беседка, где пожилые вьетнамцы играют в шашки. В шаски, повторяет за мной Фан. В шашшшки, шиплю ему я повторно. В шасccки, довольно улыбаясь, повторяет Фан.

 

 

Так или иначе, путешествуя по Вьетнаму, я сравниваю эту страну с Бирмой. При кажущейся похожести различий много. Одно из них — отношение к религии. В этом вьетнамцы похожи на нас. Мы празднуем новый год и забываем о рождестве. Просто потому, что долгое время жили без церкви. Также и они. Пагод и храмов не так много, убранство не столь богатое, подношений Будде меньше, обувь при входе в храм снимают редко, холодно и просто в лом, наверное. А напротив храма, над озером, на воздушных шарах развиваются красные полотнища с лозунгами, посвящённые открытию съезда КПВ...

 

Знаменитый французский квартал в памяти не отложился, как всегда, не хватает времени. Остановились у Собора Святого Иосифа, построенного французами в неоготическом стиле. Конечно, кто видел знаменитые соборы Европы, усмехнётся. Но местным жителям далеко до Европы, а тут свой, под боком стоит.

 

 

Уже начинает смеркаться, мы попадаем в Старый квартал. Водоворот людей, мопедов, и мотоциклов. Наш микроавтобус плывёт в фарватере по этой реке. Несмотря на мои просьбы, остановиться невозможно, течение быстрое и никак не пристать к берегу! А по берегам — многочисленные лавочки и магазины. Названия улиц отражают характер товаров, производимых здесь в ремесленных мастерских или продающихся: Сахарная, Серебряная, Бумажная, Корзинная... Жизнь бурлит, закручиваясь в стайки людей, и мчится дальше потоком мопедов. Очень интересно наблюдать за этим бесконечным движением, выхватывая из него совершенно разные лица. Но увы, совсем коротко из окна машины. Движение к вечеру становиться совсем плотным, мне удалось остановить машину на перекрёстке и сделать съёмку. Самое сильное впечатление — от движения!

 

 

 

С заходом солнца, около 6 вечера, возвращаемся в отель. На ужин решили не искать приключений (понятно, что инициатором этого решения был не я), а сели в ресторане национальной кухни при отеле. Дорого (по местным меркам) и вкусно. У меня говядина, запечённая в листе бетеля, краб тонкими кусочками. Спать ложимся рано, я ещё побегал по округе, да и тоже заснул.

 

 

07.01.11. Бухта Халонг.

 

Завтрак плотный, слабо́ здоровую тарелку супа-лапши с утра? Слабо́! В 8:00 выезжаем.

 

 

Дорога — главная достопримечательность Вьетнама. Въехав вчера в Ханой по советскому мосту, сегодня выезжаем по французскому. Некоторое время едем по главной магистрали Вьетнама AH1, Ханой–Хошимин. На развязках поблизости деревень на дороге дежурят мотоциклисты, это таксисты! Сошёл житель деревни с междугороднего автобуса, так ещё до посёлка надо добраться — пожалуйста! Сел на мопед, прижался (прижалась!) к водителю, и с ветерком! Кстати позже, на курорте я видел, как девушка, работающая в нашем отеле, соскочила с мопеда, протянула купюру водителю (по-моему, 10000, или даже 5000 — 15 или 7 рублей) и пошла на работу. Мотоциклетный транспорт в виде лёгких мопедов, составляет подавляющую основу средств передвижения в стране. Ключевое слово — Honda Tayga, название нарицательное, столь же часто встречается по дороге, как и слова com — рис, pho — суп фо, rua xe (ра сэ) — мойка машин и обозначает, судя по всему, пункт ремонта и запчастей. А ещё в моем словаре появились come on* — спасибо, кам он ньё — большое спасибо, ба — 3, пиво — bia, 333 — ба-ба-ба — сорт популярного в стране пива. По дороге я ещё записал со слов Фана: Синь чау — здравствуйте, там бед — до свидания, бау ньё — сколько стоит, синь лой — извините. Но врать не буду, в ход я их так и не пустил. Кам он и ба-ба-ба были наиболее употребляемыми из моего словарного запаса.

 

Вернемся к дороге. Как я уже писал, средняя скорость движения, что в городе, что за его пределами, составляет 40 км/час, во всяком случае на севере, наша дорога в 200 км займёт 5 часов. Ехать быстрее невозможно, слишком много препятствий в виде мотоциклов, которые в любой момент могут изменить направление движения, людей, пытающихся пересечь проезжую часть, а иногда и животных. Не редкость встретить мотоциклиста, едущего по встречной. На вопрос Фану — почему?, следует ответ — у нас так бывает. Я вспомнил, где ещё так бывает — в Узбекистане. А знаете, как обозначают машину, вставшую на дороге с поломкой? — двумя кучами хвороста на проезжей части, спереди и сзади!

 

 

Главная неприятность на дороге — сотрудники ГАИ. Как сказал Фан, основные взяточники в стране — гаишники, учителя, чиновники. Причём именно так в порядке убывания. Форма у них цвета кофе с молоком, наверное, чтобы слиться с пыльной обочиной. В некоторых местах стоят с интервалом в километр. Водители друг у друга спрашивают миганием фар — есть впереди? Ответ пальцем вниз — есть! Помахал рукой — нет, всё в порядке. А водители большегрузных грузовиков и армейские машины их посылают! Сам видел — махнул гаишник палкой, а грузовик, как ни в чём не бывало мимо него плетётся! Номера у гражданских машин белые, чёрным написано 29L 323455. 29, 30 — Ханой, 51-59 — Хошимин, в Фантхьете — 60. Красные номера у армии, синие и зелёные «у органов», как заметил Фан.

 

В самом Ханое на улицах не редкость шикарные немецкие иномарки — Porsche Cayenne или особо популярный здесь BMW X6 вишнёвого цвета. И в этом столица Вьетнама похожа на столицу нашей Родины, масштабы правда, другие... Это об их владельцах нам говорил Фан со сдержанной неприязнью, обзавелись, дескать, слуги народа большими домами и дорогими автомобилями. Но если у нас поток из Audi, BMW, Мерсов и Bentley сливается в одну полноводную реку, то здесь уж больно бросается в глаза кричащая разница между рикшей и белой Panamera.

 

Непривычно смотреть из-за спины водителя, как он совершает обгон. По центру дороги движутся автомобили, по краям, разнообразный мотовелотранспорт, иногда принимающий и часть полосы автомобильной. Начиная обгон прямо в лоб встречной, водитель гудит и мигает фарами «Посторонись! Дай обогнать!», а не наоборот, как у нас, мигает встречный — «Куда прёшься, козёл?». Встречным здесь принято съезжать в сторону, на моторяд, хотя и делают они это крайне неохотно, разъезжаясь в миллиметрах. Да и следующие попутным курсом мотоциклисты тоже сдвигаются вправо только после пятого нажатия клаксона.

 

Главный принцип на дорогах — двигаться, никогда не останавливаясь и не снижая скорости, лишь немного отклоняясь от однажды выбранного курса. Отдельно надо сказать о выезде на главную дорогу, выскакивающая из переулка машина или мопед без остановки сразу выезжают на проезжую часть. Водители, следующие по главной дороге, тоже не останавливаются, только сигналят отчаянно. И..., как-то разъезжаются?!

 

Видел знак, в красном кругу мотоповозка с кузовом, перечёркнутая. Оно и понятно — когда в потоке мопедов появляются трёхколёсные средства транспорта, они ухудшают и без того не лучшую управляемость потока. Но зато добавляют колорита! Особенно мотоциклисты, везущие груз. Я даже видел отдельный фотоальбом какого-то западного фотографа, целиком посвящённый таким мотоциклистам! Представьте перекинутого через заднее седло крупного телёнка со связанными копытами, живого! А полтора десятка сетчатых ящиков с курами! А необъятная гора зеленого лука! А десяток ящиков с бутылками! Что только не увидишь!

 

 

 

Особо надо заметить, что груза берётся столько, сколько мопед может потянуть. И почему-то обязательно пару ящиков, или мешков надо положить между рулём и водителем. Там такая площадочка для ног, мотороллерная, а на ноги навалены мешки высотой так, чтобы только руль можно было ухватить! Или туда перед собой ребёнка посадить, а второго между спиной и мамой зажать. Гора корзинок пустых может ехать, да мало ли что понадобится перевезти! Я, например, видел гроб на мопеде везли, пустой к счастью.

 

 

Вся жизнь происходит вдоль дороги, поэтому разрывы между населёнными пунктами малозаметны, особенно на юге, если даже улица отходит от основной под прямым углом, можно заметить, что и там дома обступают её сплошной стеной. Как и в Ханое, вдоль дороги растут дома-трубы, дома-корабли, дорога и дом-труба составляют супружескую пару главных достопримечательностей страны.

 

Повсюду есть пешеходные переходы, о приближении к ним напоминает специальная разметка, на которой машина ведёт себя так, как на стиральной доске. Только тщётно — я не видел ни одного пешехода на «зебре», несмотря на наличие своеобразных лежачих полицейских, на них никто не снижает скорость.

 

Bac Ninh (Бак Нинь) — первая провинция после Ханоя. «Известна у нас своими песнями» — говорит Фан. И запел на вьетнамском, снабжая пение переводом: «красивый бамбук везде красивый, красивая девушка везде красивая». Помните — бамбук, он и в Африке бамбук... Так пел задушевно, я запомнил и на обратном пути попросил повторить для видео, посмотрите, если будет возможность...

 

Дальше дорога и обочина чернеют, покрываются слоем угольной пыли, мы въезжаем в провинцию Кван нинь, получившую известность угольными разработками. Надпись rua xe (мойка машин) здесь особенно популярна, также как и платок-повязка. По словам Фана, носят их для защиты от пыли, а женщины ещё и для того, чтобы сохранить кожу бледной и нежной. Впрочем, в других районах Вьетнама платки также весьма популярны.

 

Ещё в утреннее время на улице встречаются люди, греющиеся у небольшого костра. Такие я видел вечером в Ханое, с медленно кипящим алюминиевым чайником, очень похожим на тот, с которым мы много лет прожили вместе в Лесозаводске... Для вьетнамцев это очень холодное время года, +12, по ночам может быть даже минусовая температура. Такая бывает только на севере страны и то только в разгар зимы, на юге среднегодовая температура колеблется в районе +30 градусов

 

Дорога, как и Ханой, по всей длине украшена красными транспарантами, посвящёнными открывающемуся съезду компартии, флагами и плакатами со счастливыми строителями новой жизни, «Шире развивайте внутренний потенциал страны!» — я попросил перевести Фана один из них.

 

Проезжаем мимо большого завода, дымящего трубами — эту ТЭЦ нам Советский Союз построил. Остановились, запланированная остановка — большой магазин-склад сувениров при фабрике по обработке камня. Здесь представлена тканная живопись, лаковая посуда, мебель из дерева, мраморные скульптуры, Огромное помещение — мегамолл!, уставленное товаром, на входе встречают продавцы-консультанты и сопровождают по всему магазину, на выходе напитки и ресторан. Перед магазином пункт питания водителей и гидов, им дают комплексный обед — рис, мясо, салат. Предполагаю, что кормят бесплатно за то, что они завезли покупателей. Я купил вышитый нитью черно-белый рисунок «крестьяне возвращаются с водой», лаковые тарелки для друзей в Андреевке. Наши гиды подкрепились, и мы тронулись дальше в путь.

 

На заднем плане за домами появляются поросшие деревьями скалы, кажется, что это уже острова возвышаются над водной гладью. Но!

 

— Во сколько отходит корабль? — спрашиваю Фана.

— В 12:30

 

На часах 12:15, а морем ещё и не пахнет. Заёрзал. Опыт глубокого разочарования от опозданий имеется, кораблик у острова Кунде в Норвегии, например...

 

—Звони на корабль — попроси подождать, прошу Фана. Позвонил, говорит, не беспокойтесь, не уплывут. Будем надеяться... Дорога сворачивает на дамбу, по ней попадаем на остров, превращённый в центр развлечений — многочисленные гостиницы, парк аттракционов, среди них и находим пристань. Велком дринк — сладкий чай с лаймом. Перед выходом на корабль из помещения для ожидания — шикарный Роллс-Ройс, даже здесь в окружении отелей выглядит инородным телом.

 

 

Садимся на корабль Paradise Junk, по слухам самый комфортабельный из курсирующих в заливе. При входе на судно нам на головы проливается дождь из лепестков роз — Восток! Каюты располагаются на двух палубах, на третьей верхней — ресторан, а над ним — открытая палуба. Наши каюты на нижней палубе, хотя правильнее их называть гостиничными номерами, они вполне просторны и мебель в них какая-то неморская. Пассажиров на корабле — человек 20–30, все иностранцы, европейцы и немного азиатов. Сразу после заселения нас собрали в ресторане, где ознакомили с программой путешествия, двинулся корабль как-то совсем мягко и незаметно, буквально через полчаса пригласили на обед. Форель в стиле Халонг, тушеная целиком в овощах и на вид не розовая как обычно, а бледно-белая, и бутылочка розового совиньона Santa Digna, так знакомого по полкам московского магазина Metro, сделали своё дело — настроение поднялось, резкость улучшилась, яркость окружающего мира увеличилась.

 

 

Первая остановка — огромная пещера. Похоже, она называется Sung Sot, во всяком случае, так написано в нашей программе. Пещера огромная, народу — тьма, с потолка свисает мужской член. Катя, услышав из динамиков в пещере музыку ABBA и Майкла Джексона и увидев урны-пингвины, решила, что атмосфера в пещере напоминает вечеринку — все должны пить коктейли и танцевать. На выходе длинная очередь туристов ожидает свои лодки, внимание многих приковано к скале над ними, пригляделся — там сидят обезьяны. Вдруг народ колыхнулся и зашумел, обезьяне надоело излишнее внимание, и она кинула в кого-то яблоком. А ведь больно, наверное...

 

 

 

Короткий переход на корабле среди живописных скал и нам предлагают два варианта для следующей вылазки, на мотоботе, или на каяке. Катя решительно заявила о желании грести, Женя тоже, но мама также решительно отказалась. В результате, команда из меня и Кати поплыла на каяке, Женя и Таня отправились на катере. Каяк неустойчив, одежда и обувь не соответствуют, но обратного пути нет. Никто не показывал куда плыть, плывём за другими и стараемся не отстать. Брызги с вёсел летят в лодку, скоро джинсы полностью промокают, а на улице +12! Но вокруг красиво — высокие скалы-острова, мы плывём между ними, огибаем один и за ним открывается другой с низкой аркой — вот для чего нужен был каяк! На подходе к арке на берегу резвятся макаки, мы можем подплыть совсем близко к ним, а Таня и Женя вышли на специальный плот для наблюдения, проплывая, машем им руками. Сквозь арку попадаем в очень тихую и красивую заводь, окружённую скалами. Катя уже освоилась: «Пап! Ну хочешь, отдохни, я погребу.» Мы дружно гребём обратно — главное, не перепутать корабль с чужим, их на рейде несколько. Но Женькино личико, кричащее нам из иллюминатора, не оставляет сомнений.

 

 

На выходе Катя попросила попозировать спиной, так что мокрая задница задокументирована. К этому времени в ресторане на верхней палубе начинается кулинарный урок, учат готовить спринг роллы. Урок халявный — всё готово, надо только уложить в блинчик дольки огурцов, мясной фарш и что-то ещё. При нас роллы жарят и дают всем попробовать, а к ним предлагают выпить по стопочке рисовой водки. Людей немного, официант предлагает ещё по одной, я тоже выпил. Всё равно десяток рюмок осталось полных, поднос оставили на столе позади присутствующих. Передо мной — англоговорящая семья — папа, мама и дочки. Одна из дочерей подносит папе рюмку, тот махом её осушает. Спрашивает — «One more?», «Yes!» — содержимое следующей рюмки одним глотком отправляется в глотку. «Ещё?» — «Да!» — вторая, третья, четвёртая, пятая, шестая... до последней за пару минут! Есть и на других берегах крепкие парни!

 

Несмотря на небольшие размеры, корабль имеет Спа на второй палубе с джакузи, сауной и массажным кабинетом. Массаж в Индокитае такой же необходимый атрибут повседневной жизни, как магазин, кафе или туалет. Я заказал массаж в 4 руки, Екатерина Керпик советовала нам на новогоднем вечере, они уже были во Вьетнаме. Массажистки синхронизируют свои движения, интересный эффект получается. За бортом стемнело, корабль заходит в бухту и встаёт на рейд. Ужин по меню с переменой блюд: крабовый суп, ролы с сёмгой, вонголе, креветки на лапше, форель в банановом листе, на десерт — манго с соусом, вкусно и не очень сладко. Под мягкое покачивание засыпаю моментально.

 

 

 

08.01.11. От залива Халонг до Сиемреапа.

 

Подъём в 6:45. В каюте очень тепло, в режиме нагрева работает кондиционер. Завтрак в окружении скал-островов особо приятен. Мне вообще понравилась идея корабельной экскурсии. Расстояния между островами небольшие, если захотеть — можно всё посмотреть за 3–4 часа. Дорога в один конец из Ханоя занимает пять часов, в оба конца десять, в один день обернуться будет тяжело. Поэтому не торопясь, спокойно любуясь на окружающий пейзаж. А смотреть есть на что, небольшие острова-сопки карстового происхождения расположены близко друг к другу и корабль плывёт по морским дорогам. Есть экскурсия на три дня, если есть время, это лучший вариант.

 

 

После завтрака отправляемся на экскурсию на остров Ти-Топ, Катя поправила — на остров Тип-Топ. Едем на мотоботе, вьетнамка, узрев в нас русских, что-то объясняет мне на английском, только я понять не могу. Услышал только что-то про космонавта... вспомнил! Титова! Остров Титова! Назван в честь второго космонавта, в программе видел. Внизу — песчаный пляж и смельчак, который в 10 градусов решил искупаться, наверху скалы — обзорная площадка, туда мы и направляемся. Вид неплохой, можно оценить масштабы туристической экспансии, разглядев сверху скопление разномастных экскурсионных корабликов.

 

 

 

У нас уже случалось такое — в 1998 году побывали на красивом и спокойном озере на севере Испании, по которому плавал небольшой прогулочный кораблик. Я ещё тогда поймал себя на мысли — какая спокойная идиллия, что может здесь произойти. А через месяц уже в Москве услышал из сообщений СМИ, что именно на этом озере неожиданно пошёл ко дну прогулочный кораблик с туристами-пенсионерами, прямо около берега. 26 человек утонули! Представьте и сейчас, после нашего возвращения по ТВ прошло сообщение — по непонятной причине около острова Титова затонул туристический кораблик, утонуло 12 человек, среди них 2 русские туристки...

 

Сразу после посещения острова ложимся на обратный курс, плыть не больше часа. Я провёл время на верхней палубе, разглядывая проплывающие острова.

 

На береге нас уже ждёт Фан, издали махая рукой. На прощание на нас вновь просыпается дождик из лепестков роз...

 

Прямо от Халонг едем в аэропорт, сегодня у нас перелёт в Камбоджу. Дорога уже знакома, но я всё равно с интересом смотрю по сторонам. Крестьянин, по колено в воде, обрабатывает землю плугом, запряжённым буйволом. Дёрнулся остановиться, чтобы сфотографировать, но пока думал, уже отъехали на значительное расстояние, а больше такой колоритной сцены не попалось. Как я уже писал, вся жизнь и деятельность во Вьетнаме протекает вдоль дорог, в каждом доме первый этаж отведён для работы — мастерская, магазин, кафе. Как правило, а правило работает практически на 100%, внутреннее пространство дома на первом этаже не отделено от улицы ничем, кафе или мастерская с прямым доступом. Пространство перед домом является продолжением той деятельности, которой занимаются хозяева — столики для еды, мотороллеры, корзины с товаром. Всё наглядно и понятно, не надо никого спрашивать о роде занятий. Органы власти — крашеные в жёлтую или розоватую краску оштукатуренные дома, огороженные забором (у частных домов заборов нет по определению), над воротами, как правило, красный транспарант с лозунгом. Красные галстуки пионеров. Забыли? Вот они здесь, на школьниках, возвращающихся с учёбы. Стайки велосипедистов в школьной форме (иногда это спортивные костюмы, иногда белая рубашка и брюки) чётко указывают на окончание школьной смены. Их две — утром и ближе к вечеру. Чудно! Едешь по улице, а по краю дороги много, облако из молодёжи в одинаковой форме, растекающейся по окрестностям.

 

 

 

 

 

Обратил внимание, на дорогах часто встречаются грузовики IFA, сделанные в ГДР. Страны уже 20 лет не существует, а некоторые образцы находятся в очень приличном состоянии. Спросил у Фана — что за грузовик?

 

— Корейский, наверное — ответил Фан.

 

Дело к обеду, обедают вьетнамцы довольно рано — в пол двенадцатого – пол первого, и мы опять заезжаем в сувенирный центр, где обедают наш гид и водитель. В принципе, здесь можем пообедать и мы, есть ресторан для туристов, но в нём нет ни одного посетителя. Я попросил Фана — давай как-то ближе к жизни поедим. Хорошо! — сказал он, я Вам предложу по дороге. Пока ждал кушающего Фана, изучаю стены магазина. На них таблички с информацией о крупных клиентах. Сэр Смит из Австралии купил здесь большую мраморную скульптуру Девы Марии, а семья Коштенко из Москвы прикупила набор мебели из дивана, кресел и стола. Тут и адрес в Чертаново имеется. Не уверен, что семья Коштенко была бы рада тому, что любой желающий может прочитать, по какому адресу они увезли столь экзотическую мебель из черного дерева...

 

Фан предложил нам пообедать в столовой на автостанции. Там, где едят обычные вьетнамцы. Большое просторное здание, в центре — длинные столы со скамьями, кухня, где производят раздачу. Мы с Женей взяли по миске супа Фо, Таня и Катя — готовый обед в алюминиевом подносе с выштамповкой под рис, тушёную капусту и рагу из курицы. Побоявшись, что не наемся, я попросил ещё порцию курицы. Принесли варёную курицу на тарелке, нарубленную кусками, с кожей жёлтого цвета, на которой местами остались волоски. Прямо из моего детства. Приготовлена практически без специй, но на столе появились розетки со смесью соли, имбиря, сои и зелени, отдельно лежат дольки лайма. Выжимаешь лайм в соль и перемешиваешь. Вещь! Просто, но совершенно новая для меня комбинация — соль и лайм! Макаешь в него пресное мясо курицы, и оно становится удивительно вкусным! Пока сидим, вьетнамцы ходят вокруг подивиться на «тайцев», зашедших в столовку. На выходе, чуть в стороне, стоят столики для чая, на них подносики, чайники и маленькие керамические чашечки. Да, чай они пьют из очень маленьких чашечек. На завтрак в отеле, или в самолёте для чая дают чашечки размером с кофейную под эспрессо, пакетик заливают двумя ложками кипятка, странновато для нас! Фан взял чашечки, полил на них чаем из чайника, ополоснул и вылил на поднос. Таким образом мы помыли тару от предыдущих посетителей. Слава Богу Света Чуенко не видела! Чай зелёный, вкусный. Я полагаю, что каждый может подойти и бесплатно выпить, но может не принято, а только те, кто здесь пообедал? — не знаю.

 

На выходе с лотков продают фрукты и пиво. На входе мы купили с Фаном по баночке Ба-ба-ба на обед по 11000 донгов — это чуть больше 15 рублей. На выходе я купил в машину дольки зелёного манго с солью и специями, варёной кукурузы, и вьетнамские мелкие зелёные яблоки с пивом. За пиво протягиваю по 11000 за банку, как платили с Фаном, а они не отдают, лопочат что-то. Подходит соседка, и на русском говорит, что баночка стоит 12000. Так я и не понял, дискриминация что ли? Тогда только почему такая незначительная? Таня и детвора неодобрительно смотрят на приобретённые мной дольки манго, давно унитаз не обнимал? Ничего! Манго, яблоко, кукуруза и пиво с креоном — отличная комбинация! Всё прошло хорошо.

 

Несмотря на плотный обед и выпитое пиво я не потерял бдительности и успел засечь ряды керамических чайников, которые заприметил по пути туда, но времени на съёмку не было. Поэтому я скомандовал «стоп!» и пошёл снимать ряды из чайников. Фан за мной. Поглядел он чайник, да и решил себе купить. Чайник большой, литров на пять, керамический, покрытый глазурью, по словам Фана ему пригодится для того, чтобы сделать настойку, стоит на наши деньги 75 рублей. Я дал Фану 2$, дескать, это подарок. А потом сожалел, что больше не дал, хороший он всё-таки, а как песню про бамбук душевно пел...

 

 

 

Спустя пять часов, минуя Ханой, приезжаем в международный аэропорт. Фан провожает нас до стойки регистрации, подаём паспорта и тут выясняется, что у Жени срок действия паспорта заканчивается меньше, чем через полгода, а в Камбоджу надо въезжать с паспортом, срок действия которого превышает полгода. Вообще-то я об этой проблеме вспоминал в Москве, мне кажется, что в агентстве тоже говорили об этом. Въехали мы во Вьетнам 06.01.11, паспорт у Жени заканчивается ровно 06.06.11, поэтому там проблем не было. Девушка на ресепшн вызвала сотрудника авиакомпании, посовещалась с ним и объявила, можете лететь, но только на вашу собственную ответственность. Ок, других вариантов нет. У меня — карточка Aeroflot Bonus Elite Plus, «золотая», а Vietnam Airlines только что присоединился к альянсу Sky Team. Эта карта даёт право при полёте эконом классом получить 2 пригласительных в салон ожидания бизнес-класса. А нас четверо! Попрощались с Фаном (что же я «сотку» ему не дал на прощание!), прошли пограничный контроль и поднялись в зал ожидания.

 

— Можно детей с собой?

— Можно. По 16$ с носа, но квитанции дать не сможем, и картой нельзя расплатиться.

На карман себе работают? Так, в открытую?

 

Сели у большого панорамного окна с видом на лётное поле, разложили компьютеры.

 

Вдруг Катя кричит: «Смотри, мама! Крыса!». Я оглянулся, но уже никого не увидел. Катя перебралась на другое место на подиуме, решив, что туда крыса не доберётся.

 

Теперь Таня мне: «Слушай, вон там ещё крыса пробежала!». Я обернулся назад и некоторое время понаблюдал. Действительно, от одного стола к другому пробежала вполне упитанная крыса. Как раз на подиуме, где Катя устроилась. Катя моментально вернулась назад, но села, поджав под себя ноги, на случай если крыса появится. Кроме нас посетителей ещё 2–3 человека, а салон бизнеса в самолёте был полностью пустой. При выходе на посадку меня заставили подписать бумагу, что, в случае выдворения Жени из страны, мы сами оплачиваем обратный билет. С таким настроением и сел, что делать, если примотаются, вернуться в Ханой, где ночевать, да и пустят ли обратно во Вьетнам? Хотя сам, конечно, понимаю, не должны. Но тревога есть. Самолёт хороший, А321, довольно новый и чистый. По мониторам показывают без звука какую-то американскую программу с розыгрышами. Лететь около двух часов, приземляемся в темноте около восьми вечера, время во Вьетнаме и Камбодже совпадает.

 

Выходим по трапу на лётное поле, в лицо бьёт тёплый воздух. В здание аэропорта идём пешком, до двери не больше метров пятидесяти. Аэропорт новый, одноэтажный, с двухскатной остроконечной крышей и флигелями в национальном стиле.

 

В напряжении захожу внутрь здания. Навстречу подходит человек в форме: «Виза?» Я киваю. Он берёт наши паспорта, фотографии и подводит меня к окошку для оплаты въездной пошлины. Дальше он проводит нас мимо(!) стойки паспортного контроля в зону прилёта — «Ждите здесь». Через некоторое время бежит ко мне обратно с Жениным паспортом, у меня сжалось сердце — всё! Зажопили!

 

— У Вас нет свободной страницы для того, чтобы наклеить визу. Куда ставить?

 

Точно! Об этом я тоже знал в Москве. Но у Жени в паспорте есть страница только с одним, еле видным штампиком. В принципе, на штампы ставить ничего нельзя, но если попросить... то можно.

 

Опять возвращается с Жениным паспортом и ещё с одним офицером. Теперь, думаю, точно примотаются к срокам действия паспорта. Ан нет! Принесли лист бумаги — напишите заявление: «Я согласен с тем, чтобы визу поставили на стр.14 паспорта». Конечно! Написал на английском и отдал им. Ещё пять минут и бежит с паспортами: «Пожалуйста! Визы готовы». Спасибо! Одним спасибо жив не будешь. И показывает жестом, не хочу ли я отблагодарить его за добросовестный труд?

 

Конечно, хочу! Ведь мы избежали разборок по поводу сроков действия паспорта. 20$ купюра перекочёвывает из моего кошелька в его карман, и мы расходимся довольные друг другом.

 

На выходе нас встречает гид по Камбодже, невысокий, среднего возраста очень спокойный камбоджиец по имени Джендо, во всяком случае, так я услышал. А у Тани в блокноте записано — Чан Дан. Но на Джендо отзывался.

 

Микроавтобус, белая Toyota без плёнки на окнах, кайф! Можно нормально снимать через боковые стёкла. Практически сразу от аэропорта начинается освещённая улица с гостиницами, лавками и кафе. Гид рассказал, что русский язык учил в институте, а стажировался в Ташкенте в 90-е. Говорит в целом понятно. Но есть характерные ошибки. Например, 200 храмов звучит как 200 грамос, он вообще всегда вместо «в» на конце слова говорит «с». Так мы и ехали до места своего жительства по этой улице, только в конце отвернули на другую, не менее центральную, и буквально через 100 м оказались в отеле Prince D’Angkor. По азиатской традиции нас усадили в кресла, гид пошёл оформлять проживание, а приветливая девушка поспешила напоить напитком welcome, манговым соком на этот раз. Дёрнулся я снять фазу заселения на камеру и понял, что камеры нет. Осмотрел багаж — нет, быстро соображаю, где она была в последний раз. Катя мне напоминает — ты в аэропорту выход снимал. Через некоторое время она предъявляет мне подтверждение на видео, которое она снимала на Canon, видно, что я иду с камерой. Значит, в аэропорту оставить не могли. Наша машина стоит во дворе гостиницы, но водитель уже ушёл домой. Посмотрел внутрь через окна — не видно. Вернулся в гостиницу, через некоторое время бежит носильщик — «Нашёл! В машине она». Он посветил фонариком внутрь и увидел кофр. А то представьте, жалко камеру, но ещё больше жалко уже отснятый материал! Всё! Камера в машине, границу прошли, можно расслабиться. Я записался на массаж в СПА при гостинице, и мы разошлись по номерам. Номера просторные, как и везде в Азии, много дерева, во дворе отеля — открытый бассейн, работает до девяти. Спускаюсь на массаж, в холле очень шумно, стайки камбоджиек, похоже что-то празднуют, свадьбу или корпоративное мероприятие. А на креслах узрел пару европейцев, которые путешествовали с нами на кораблике в Халонге, прямо как в Мьянме, где все туристы перемещаются по одному замкнутому кругу.

 

На ужин уже сил не хватило, спать ложимся довольно рано.

 

 

09.01.11. Камбоджа. Ангкор Ват.

 

Традиционный набор для завтрака в Индокитае, европейская утренняя еда плюс азиатская лапша.

 

Выезд в 8:30. Из отеля до археологической зоны ехать 15-20 минут. На въезде скопилась очередь из микроавтобусов с туристами, среди них группа велосипедистов-европейцев. Потом я видел велосипедную группу в Хошимине, возможно, это были они же. Тур организован каким-то европейским байк-клубом, хорошая идея на мой взгляд, велосипед — почти идеальное средство передвижения для путешествий, достаточно мобилен и нет границы, отделяющей тебя от окружающей действительности, обзор на 360 градусов, только надо постараться не свалиться, вертя башкой по сторонам и при съёмках надо чем-то велосипед держать... Была бы возможность, я бы примкнул.

 

На проходной надо заплатить 40$ за трёхдневный пропуск на посещение археологической зоны, где сосредоточены все основные храмы. Здесь же тебя фотографируют и через несколько минут выдают именной пропуск с фотографией.

 

 

 

 

Самый известный и величественный памятник древней кхмерской культуры — Ангкор, представляет собой столицу древнего кхмерского государства (IХ–XIII вв.), огромный (около 600 кв. км) комплекс культовых сооружений и дворцов. В X-XII веках Ангкор был одним из крупнейших городов мира, его храмы были известны далеко за пределами империи кхмеров. Но в 1431 году войска Сиама практически разрушили город, и жители покинули его. Более 100 дворцов и храмов таилось под сенью буйного тропического леса почти 400 лет, до конца XIX столетия, когда французский натуралист Энн Муо опубликовал ряд работ, посвященных Ангкору. В 1992 году вся территория Ангкора была взята под эгиду ЮНЕСКО. (Эта информация взята из Сети).

 

 

 

Ещё несколько километров по лесной дороге, и мы останавливаемся около первого храма по имени Байон. Из пояснений Джендо ( а путеводителя на русском я в Москве не нашёл) выяснил, что все храмы построены приблизительно в 12 веке, изначально являлись буддистскими, но со временем были переделаны в индуистские, отсюда на стенах появились индуистские символы: Апсара — небесная танцовщица, Линго — елда такая, в основании квадрат, переходящий в восьмигранник и заканчивающийся полусферой, вставлен в квадрат основания — Шива, Брама и Вишну (Висна — услышал я от Джендо), как символ мужского начала. Перед воротами в храм — водоём, в нём местные рыбу ловят, не обращая внимания на толпы туристов, через водоём перекинут большой каменный мост (нет, ну конечно не такой большой, как БКМ от Замоскворечья к Кремлю), по краю которого стоят в рядок божества с большими и страшными рожами. А над воротами — четыре лика Бодхисатвы, означающие четыре состояния. Какие состояния — забыл, не поленитесь в этом месте, загляните в википедию, узнайте!

 

 

 

 

Ангкор-Тхом ("Большой Город") — цитадель древнего города и его центральная часть. Построен во времена Удаядитьявармана II (XI в.), а после вторжения чамов (1181 г) был восстановлен королем Джаяварманой VII. Анкгор-Тхом окружен рвом, ширина которого составляет 100 м., и стеной высотой около 8 м, которая образует квадрат со стороной около 3 км. В стене имеется пять ворот, над которыми возвышаются башни высотой около 23 м., украшенные ликами бодхисатвы. Внутри стен расположены такие уникальные памятники, как трехъярусная пирамида Байон, окруженная 54 башнями, увенчанных гигантскими ликами богов, руины храма Бафуон, Королевский дворец, храмы Бапхуоп и Пимеанакас ("Небесный дворец", бывшая резиденция кхмерских королей), терраса Слонов и терраса Прокаженного короля (Ясовармана), а также Ворота Победы и каменные мосты, украшенные изображениями богов.

 

 

 

Джендо смешно выговаривает имя короля Джаявармана седьмого, слышно только шваявараманнаа седьмого. Это сейчас, подглядев название в интернете всё просто, а там я мог разобрать только «седьмого», поэтому и спрашивал — «А что там «седьмой» сделал?

 

Полазив по развалинам Байона, продолжаем поход пешком по археологической зоне. Деревянный мост над водоёмом, в котором одинокий туземец что-то ловит сетью (уж не монетки ли сентиментальных туристов, брошенные на память? :-) да шутка это!:-)), сам храм закрыт, мы обходим его, а с обратной стороны, после того как Джендо обратил наше внимание, обнаруживаем статую лежачего Будды. Не будь Джендо, прошли бы не заметили. Лицо угадывается с трудом, потому что собрано из камней археологами. Кстати, на территории археологической зоны и сейчас идут работы по восстановлению древних памятников, ведут их археологи разных стран: Германии, Китая, Австралии, о чём свидетельствуют соответствующие надписи на табличках. Все эти работы, я полагаю, проводятся в качестве безвозмездной помощи — государство бедное, а вот заработать на своей истории как раз не против. Тропинкой идём к следующему храму. Высокий, название не помню, на вершину ведут крутые высокие ступени. «Полезете?» — спрашивает Джендо. «А там красивый вид открывается?» — спрашиваю я. «Я не знаю, я никогда там не был» — отвечает Джендо. Вот так! Ну разок хотя бы, из любопытства. Туристы лезут по лестнице, а гиды (отличить их очень просто, они в черных брюках и бежевых форменных рубашках с эмблемой) сидят в теньке. Отсутствие любознательности — национальная черта? Или лень-матушка?

 

 

 

Идём дальше. Впереди кирпичная стена, за которой был королевский дворец, а перед ней два прямоугольных пруда: один, большой, для купания наложниц, другой, по сравнению с первым раз в сто (!) меньше, для мужского населения дворца. Делайте выводы! Возвращаемся на большую площадь, похожую на футбольное поле, с одной стороны находятся каменные постройки, похожие на трибуны, а с другой десяток башен из тёмно-серого камня. Трибуны — это террасы, по которым прогуливался король. Ниже террас лабиринт, с высеченными на камне сценами ада. Для чего? — спросила Таня. Чтобы живые знали, что их ждёт в аду и вели праведный образ жизни — ответил Джендо. Когда-то здесь была тюрьма, которая кишела ядовитыми змеями и насекомыми. Сюда сажали осуждённых, если он получал ядовитый укус, значит по делу, виноват, а если никто не кусал, то совесть чиста, можешь отправляться на свободу. Во всяком случае я так услышал. К краю площади примостились многочисленные сувенирные лавки и кафе. Присели в одном из них, Катя заказала кокос, который при ней ловко обезглавил мачете хозяин кафе. А по соседству обезьяна пристроилась под потолком на жерде для трапезы с только что украденным манго.

 

 

 

Обедать решили в другом месте, гид повёз нас в ресторан с поэтичным названием «Сра-сранг». Перевод более благозвучен — «Ванная короля», так называется расположенный поблизости большой пруд для купания. Ресторан, как и другие, открыт под навесом из пальмовых листьев, ни о каком интерьере и речи быть не может. Простые деревянные столы и стулья. Таня и Женя выбрали суп амок с курицей, амок, это местная приправа, придающая супу желтый цвет, Таня ещё добавила овощной карри. И то и другое подают в больших мисках огромными порциями, съесть невозможно. Я заказал карри с мясом, памятуя блюдо с аналогичным названием в Мьянме, мясо с очень вкусной подливой, помещённое на подушку из риса. Но в Камбодже карри оказалось супом, несколько напоминающим суп гуляш с морковкой. Вполне съедобный, но карри из Мьянмы мне понравилось больше. Ещё взял овощной салат с копчёной рыбой. Рыбой оказалась мелко наструганная сушёная соломка, твёрдая на зуб, кроме того, в его состав входило нарезанное тонкой длинной соломкой манго, что-то тоже соломкой типа редьки или редиса, репчатый лук и специи. У Кати суп, аналогичный моему, только с курицей. Кстати, этот карри-суп весьма популярен в Камбодже и Вьетнаме, я встречал его на завтрак в отеле на побережье, в меню ресторанов и кафе.

 

 

Объелись, больше всех осталось у Тани, Катя тоже отъела свой суп на треть. А нам предстоит встреча с самым известным храмом Камбоджи — Ангкор-Ватом. О значении этого храма для Камбоджи говорит тот факт, что его главные башни красуются на государственном флаге страны.

 

Ангкор Ват. Скажу главное впечатление — мои ожидания не оправдались. Помню, как первый раз мы с Толей Айрапетянцем попали на площадь Сан-Марко в Венеции. Идём по узкой венецианской улочке, у меня на плече — здоровенная камера Panasonic, Доковская, смотрю в окуляр и иду. И вот слышаться какие-то звуки музыки, приближающийся шум толпы, небольшой проём под аркой, входишь и оказываешься на огромном пространстве, где много воздуха, света, людей, где звучит музыка, где вокруг прекрасные дворцы... И было ощущение восторга! Или Эйфелева башня впервые, вышел из метро, иду вдоль забора, забор кончается, я поворачиваю голову и вот она, лежит как на ладони, прямо передо мной. И снова счастье и мурашки по коже. Или Ставангер фьорд в Норвегии с высоты...

 

А здесь — нет. Не вставило. И не в супе дело — думаю я.

 

Ангко́р-Ват — «город-храм» — гигантский храмовый комплекс, посвящённый богу Вишну, в Камбодже. Является крупнейшим из когда-либо созданных культовых сооружений и одним из важнейших археологических памятников мира. Построен во времена короля Сурьявармана II (1113—1150).

 

Большая поляна перед центральным входом заполнена туристическими автобусами. Храм окружён водой, ворота соединены мостом с сушей. На входе служащие проверяют наши пропуска, а неподалёку маленькая девочка фасует собранные пустые пластиковые бутылочки из-под воды. Интересно, а потом она нальёт в них воду из-под крана и отправится продавать туристам? По фронту расположены ворота в храм. Их пять. Центральный вход только для короля, поэтому он закрыт. Два входа по бокам для чиновников, два по краям — для слонов, которые подвозили продукты и всякую хозяйственную утварь. Входим через тот, что для чиновников, расположенный справа от центрального. Перед храмом площадь с прудом и небольшим количеством пальм.

 

 

 

От центрального входа к храму ведёт дорожка. За храмом с трёх сторон к нему подступает тропический лес и всё это окружено рвом, заполненным водой. Центральная композиция состоит из пяти башен, главная из которых высотой 65 метров символизирует священную гору Меру. Храм построен по принципу концентрических прямоугольных галерей, их три, и они поднимаются к центральной башне храма. Пространства внутри галерей разделены стенами и переходами на четыре: вода, земля, небеса и огонь. Галереи украшены барельефами. В самой длинной, наружной, тема изображений — война. Нарисованы воины, идущие в атаку, много воинов, на слонах восседают чиновники, над ним раскинуты зонты, по их количеству судят о их общественном статусе. Барельефы имеют три уровня, верхний повествует о небесах, средний — о жизни на земле, а нижний — о загробной жизни. Вот написал сейчас и задумался, а чем жизнь на небесах отличается от загробной жизни? Может быть, просто разные её состояния — райская и адская? Видно, что некоторые барельефы тронула рука реставратора. Восстановлением храма занимаются специалисты из Германии, Китая, Японии. Чтобы попасть на третий уровень галерей, надо отстоять очередь и подняться по крутым ступеням наверх. Очередь идёт быстро, отстояли минут десять, хотя Джендо обещал полчаса, как минимум. Спрашиваю его: «А там интересно?». «Не знаю» — в ответ — «Я никогда там не был».

 

 

 

 

После обеда с карри, который продолжает бултыхаться в желудке, штурмовать высоты тяжеловато. По словам гида, высокие ступени для того, чтобы чиновники могли продемонстрировать свою хорошую физическую форму. Кхмерские храмы строились не для поклонения, а как жилище богов, и допускалась туда только высшая политическая элита. Ангкор Ват к тому же задумывался как усыпальница королей. Туристов очень много — вся Европа, много итальянцев, Азии тоже много, но я не могу отличить корейцев от японцев, японцев от китайцев, малайцев от тайцев... В центральной галерее Джендо обращает наше внимание на барельеф небесной танцовщицы — Апсары. Таких изображений здесь — больше 2000. И не одно не повторяется!

 

 

 

Уезжаем. А нам на смену к Ангкор Вату подтягиваются местные, сегодня воскресение и, несмотря на то, что вечером храм закрывается для посетителей, камбоджийцы приезжают на пикник у водоёма перед храмом, прихватив с собой термосы с напитками, корзины со снедью. Буквально в 300 метрах запланирована ещё одна остановка, полюбоваться закатом с холма. Правда, холма я среди леса не разглядел. Спрашивать Джендо — а стоит лезть наверх? — не имеет смысла, мы уже устали и решили пропустить, отправились в отель. Успели с Женей сходить в бассейн, вернувшись в номер Женя лёг на кровать и мигом отключился. Время для меня совсем раннее, ещё семи нет. Я пошёл на массаж. Массажный салон при отеле предлагает классический часовой массаж за 40$. Выйдя со двора гостиницы и пройдя буквально десять шагов(!), натыкаешься на ближайший массажный салон, где такой же массаж стоит 5 $! На сто метров улицы не меньше тридцати салонов! Но! Никакого подполья и эротики! Во всяком случае, я не разглядел. В ожидании клиентов девушки-массажисты сидят на улице, одеты в одинаковые футболки или тенниски. «Сэр! Массаж! Массаж!» Практически напротив всех салонов видны группы массажисток. Я не стал выбирать, а зашёл в первый попавшийся на моём пути. При входе на первом этаже установлены кресла для foot massage. Мне предлагается снять обувь, девушка приносит тазик с тёплой водой, чтобы помыть ноги. Мало того, она даже пытается мне их помыть, но я держу оборону и стараюсь сделать это самостоятельно. После мытья дают одноразовые тапочки и провожают на второй этаж.

 

Большая комната поделена занавесками на массажные кабинеты. На полу — матрас. Мне оставили пижаму и массажистка удалилась, для того чтобы я мог переодеться. Взрыв смеха гарантирован тому, кто мог наблюдать меня после того, как я облачился в пижаму. Пуговицы натягивают верхнюю рубашку на барабан брюха, а штаны с трудом добираются до талии, внизу же чуть ниже колена. Вернувшись, массажистка оценила мой прикид и принесла новые штаны, примерно 60-го размера. И вот я в необъятных штанах и в пижаме, едва сходящейся на мне. Ладно, главное лечь и не шевелиться. Как я уже говорил, массаж делают добросовестно, иногда встают на спину и ходят по ней. Я потом у Тани спросил — «А по тебе ходили?», «Нет» — был ответ. Из чего я сделал вывод, что встают только на крупных хряков, размять которых руками у них просто не хватает сил.

 

Вернулся в гостиницу, взял Таню и мы решили прогуляться по центральной улице. Я уже говорил, что несметное количество массажных салонов расположено на улице, перед некоторыми из них стоят большие аквариумы с рыбками, которые обрабатывают пятки. Платим деньги (совсем небольшие), снимаем обувь, окунаем ноги в аквариум и делаем педикюр! Делают его рыбки, покусывая и отщипывая застаревшую кожу. С непривычки женщины покрикивают от испуга, но быстро привыкают. Салоны разбавлены магазинами (мало) и кафе (много). Еда в основном сориентирована на туристов, но иногда встречается и для местных. Главное отличие — комфорт и цена.

 

На противоположной отелю стороне улицы находится торговый центр. На первом этаже супермаркет, на втором еда и какие-то тряпки. Тряпки европейские, стоят по местным меркам безумных денег и популярностью не пользуются. Да! Везде принимают доллары, я обратил внимание, когда в кассовом аппарате открывается ящик для купюр видно, что во всех ячейках лежат доллары, и только вместо мелочи, меньше одного доллара, лежат купюры местной валюты. Называется она риель, 1$ равняется 4000 риелям. Я так и не понял целевую аудиторию супермаркета, цены на продукты, конечно, дешевле тех, которые мы держим у себя в голове, но не настолько, чтобы соответствовать местному уровню жизни.

 

 

Как и везде в мире, в Камбодже есть элитная часть общества, готовая платить за комфорт приобретения. Но, к примеру, банку пива Angkor (в этой стране всё и вся называется Angkor) можно купить рублей за семь. А у нас в Москве сейчас как минимум рублей 40... На выходе из супермаркета — отдельный винный бутик и продавец, скучающий в абсолютно пустом магазине. Вина со всего света — Франция, Чили, Австралия, Новая Зеландия. Только Италии почему-то не видно. Цены в районе 15–25$, дешевле, чем у нас. Прикупили бутылочку шардоне, за пивом и водой зашли в лавочку по соседству и вернулись в гостиницу. Катя, как всегда, хочет есть. Собрались поужинать в ресторане при гостинице. Поднимаемся в ресторан, ни одного посетителя, официанты деловито сервируют столы для утреннего завтрака, на наш вопрос официант отвечает, что ресторан закрыт, но мы можем сесть за стол и его сейчас сервируют, чтобы мы могли поужинать. Что-то неудобно есть в одиночестве, да ещё при снующих туда-сюда официантах, накрывающих столы. Мы отказались и вернулись в номер. Я принялся записывать детали дневного путешествия, а Таня легла спать. Только голодная Катя требовала сатисфакции. Позвонили в Room Service и заказали еду в номер. Я — салат с говядиной, Катя — феттучини и сэндвичи, причём сэндвичи были огромными. Катя забрала пищу к себе в номер, только периодически возвращалась, чтобы наполнить бокал вином.

 

 

 

10.01.11. Камбоджа. Храм Та Пром (Лара Крофт, расхитительница гробниц), озеро Тонлесап.

 

На завтраке выстроилась очередь за лапшой, и я её участник! Традиционный ритуал приготовления супа Фо: прополоскать дуршлаг с ростками сои и лапшой в кипятке, выложить содержимое в миску, добавить порезанное кусочками мясо, зелень, и залить всё бульоном, на всё про всё уходит не больше минуты. После завтрака едем в туристическую зону посмотреть очередной храм. Наверное, я уже говорил, беготня от одного храма к другому утомляет. Впечатления от наблюдения за жизненным укладом жителей Индокитая намного интереснее и живее. Конечно, я не против осмотра древностей, но посмотрев двухдневную программу нашего пребывания в Камбодже, понял, что всё время занято просмотром средневековых храмов. Спросил Джендо, можно ли что-то изменить, посмотреть, как живут простые камбоджийцы, например съездив на знаменитое озеро Тонлесап. Можно, сказал Джендо. Но первый храм мы решили оставить, он — особый.

 

Поэтому мы едем в археологическую зону. Есть возможность ещё раз рассмотреть город, в котором мы живём. Сиемреап город сугубо туристический, существующий благодаря древнему Ангкор Тому и толпам туристов, приезжающих со всего мира на него посмотреть. Все центральные улицы застроены отелями, а местные жилища теряются на их фоне. Активно работают иностранные благотворительные фонды, Джендо показал нам больницу, построенную детским фондом и в которой лечат бесплатно, по утрам перед ней толпятся крестьяне, привозящие своих детей в город на осмотр к врачу. А по соседству построены трёхэтажные дома с апартаментами-люкс. Только стоят пустыми, 140000$ за 300 кв.м — недосягаемая роскошь для местных жителей. А с плакатов на нас смотрит трио лидеров народной партии Камбоджи — круглолицые такие и вполне довольные жизнью, в отличие от многих своих соотечественников и, несмотря на отсутствие красного цвета (фирменный цвет партии — синий), суть ведущих партий Вьетнама и Камбоджи схожа.

 

Подъезжаем на автостоянку, от которой надо пройтись пешком до храма, машину сразу облепляют продавцы сувениров, как нам это знакомо по Мьянме! Среди них — дядька в красной рубашке продаёт музыкальный инструмент, по привычке отмахиваясь от навязчивых предложений, я ухожу с площади, но тут слышу — «one dollar». Что? Один доллар за балалайку из дерева, с двумя струнами, с акустическим барабаном, обтянутым змеиной кожей? Я остановился, дядька сразу почувствовал мой интерес и начал повторять «ван саузенд бат», 1000 тайских бат, то есть. А баты, как мы знаем из прошлого путешествия, равны рублю. То бишь тысяча целковых. Всё равно недорого, но я долго и жестоко торговался хоть уже и решил, что в любом случае куплю в подарок Айрапетянцу, у него уже есть гитара из Чили, да и день рождения в аккурат по приезду. Сторговались на 25$. А уже приехав во Вьетнам от следующего гида узнал название — двухструнная лютня, хотя Толя позднее нашёл её оригинальное название — двухструнная скрипка «дан ни».

 

От стоянки до храма ведёт грунтовая дорога, надо пройти пешком минут десять. По дороге, которая идёт через лес, на обочине играет оркестр калек. Женя с Катей, конечно, не помнят, а я с детства увлекался политикой и помню о режиме Пол Пота и геноциде, который он устроил кампучийцам (тогда страну называли Кампучия). При мне Вьетнам ввёл свои войска в Кампучию и только так смогли остановить зверства, которые «красные кхмеры» творили в своей стране. А инвалиды без рук и ног тому напоминание. Из всяких источников наслышан, что в стране до сих пор очень много инвалидов, а кое-где ещё сохранились заминированные леса и поля. Но это вдалеке от туристических маршрутов.

 

Та-Пром — это храм, расположенный примерно в одном километре к востоку от Ангкор-Тхома. Он был построен при Джаявармане VII в конце XII – начале XIII веков как Махаяна — буддийский монастырь и университет. В отличие от большинства храмов Ангкора Та-Пром остался в таком же состоянии, в каком он был найден: среди деревьев, растущих из-под развалин. Джунгли окружили его и сделали одним из наиболее популярных мест для посещения. Джаяварман VII построил этот храм в честь своей мамы. На стене храма сохранилась запись о том, что храм был домом для более чем 12500 человек, кроме того, в окрестных селах проживало около 80000 душ рабочих, которые занимались обслуживанием храма. В храме накопились значительные богатства. Среди имущества был набор золотых блюд весом более 500 килограмм, 35 бриллиантов, 40620 жемчужин, 4540 драгоценных камней, 876 покрывал из Китая и 523 шелковых зонта.

 

Джендо сказал, что Та Пром переводится как дедушка. Тогда причём тут мама? Дело в том, что первоначальное название храма неизвестно, это новое название. То есть храм называется дедушкой, но построен в честь мамы.

 

Кому из нас неизвестно могучее воздействие пиара? Всемирную известность Та Пром приобрёл, снявшись в качестве декорации к голливудскому фильму «Лара Крофт — расхитительница гробниц». По приезду мы с Таней фильм посмотрели и подтверждаем, да, это он. Таня при просмотре воскликнула: «Смотри! Вон она идёт мимо дерева, у которого я сфотографировалась!»

 

Баньян — удивительное дерево. Оно может расти на песчанике. Песчаник впитывает много влаги, и семена, попадая на камень, прорастают, тянут корни вниз, к земле. И вскоре все здание оказывается охваченным корневой системой этого дерева — паразита.

 

 

 

Нестыковочка у меня. Дерево называется спонге, но речь явно идёт именно о нём. Ствол его имеет серебристый цвет и впору его назвать серебряным деревом, его корни удивительным образом оплетают древние стены, что делает храм Та Пром уникальным из всей коллекции Ангкора. Говорят, что его специально оставили в первозданном виде, чтобы мы могли оценить, как природа может обратно забрать в себя цивилизацию. Бродим среди каменных глыб, беспорядочно наваленных на территории храма, и фотографируемся на корнях. Особенно усердствует парочка европейцев, щёлкая друг друга на фотоаппарат через каждые два метра. Да и пусть себе щёлкают! А в одном из помещений храма, там, где есть линго (помните, это такая божественная елда) можно постучать себя кулаком в грудь, и низкочастотный звук отразится в окружающих вас стенах, так можно услышать, как ваши мысли отправляются прямо к Богу... Мы выходим на другую стоянку, и там нас вновь атакуют продавцы, только другие. Решительно садимся в машину, за стеклом человек протягивает лютню, похожую на ту, что я купил Сандрычу и показывает распахнутой пятернёй — 5! Но не может она стоить пять баксов, там труда значительно больше, и не жалей не о чём!

 

 

Меньше храмов — больше жизни! Мы меняем программу и едем на озеро Тонлесап.

 

Тонлесап, называемое «Камбоджийским внутренним морем» — озеро в Камбодже, самый большой водоём Индокитайского полуострова. Название озера буквально переводится с кхмерского как «большая свежая вода», в западных источниках озеро Тонлесап часто фигурирует как «Большое озеро». На протяжении большей части года озеро сравнительно невелико (около 2700 кв.км) и имеет не более метра глубины. Однако во время сезона дождей воды реки Тонлесап, вытекающей из озера и впадающей в Меконг, поворачивают вспять, в результате чего территория озера достигает 16 000 кв.км, а глубина — 9 метров, затопляя окрестные поля и леса. Благодаря этому создаются великолепные условия для рыбы и для рыбной ловли: озеро Тонлесап — один из наиболее продуктивных пресноводных ресурсов добычи рыбы в мире. Кроме того, после схода воды на окрестных землях оседает плодородный ил, существенно улучшая условия для сельского хозяйства.

 

Наконец мы вырвались из туристического круга и хоть чуть-чуть, но увидим привычный образ жизни камбоджийцев. Проехали Сиемреап, едем между полей и деревень. Вдоль дороги можно видеть традиционное камбоджийское жилище, дом стоит на деревянных сваях и укрыт листьями лотоса. Под сваями сложен всякий скарб или между ними натянуты гамаки и отдыхают жители. Есть дома, стоящие на земле, с открытым фасадом и комнатой, где происходит жизнь, Джендо их называет китайскими. На перекрёстке поворачиваем направо и едем параллельно каналу, через который периодически перекинуты деревянные мостики. За ними видны пыльные узкие улицы, уходящие вглубь. Здесь кипит настоящая деревенская жизнь, и она нескончаема. По дороге нас обгоняет небольшой автобус, полный пассажиров, его задняя дверь открыта вверх и оттуда торчат пассажиры и мотоцикл (!), ленивый, сам не хочет ехать, только не влез целиком — заднее колесо наружу свесил. Ещё попался КАМАЗ, раскрашенный по азиатской моде, разноцветный с погремушками, но не успел камеру включить.

 

Далее дорога идёт по насыпи, поля расположены на 2–3 м ниже. Остановились сфотографировать лотосы. Катя показывает – тебе ничего не напоминает этот силуэт? На дороге лежит раскатанный шинами небольшой крокодил, а может варан, но на крокодила очень похож. Тропинка посреди воды ведёт к шалашу, в нём люди. А по бокам лотосы цветут. Прямо у дороги крестьянин неспешно сооружает другой шалаш из жердей и бамбука. Дальше довольно часто встречаются такие постройки на деревянных сваях, как и всё остальное, большой навес, под ним — гамаки, много гамаков, штук тридцать. Похоже, это такие местные дискотеки, где посетители, покуривая травку, пританцовывают лёжа в гамаках. Впрочем, это только моя фантазия.

 

 

 

По приближению к озеру застройка вдоль дороги становится всё плотнее, а постройки всё мельче. Дома на высоких сваях приклеились к дороге, потому что она насыпная и одновременно выполняет роль дамбы, в открытых проёмах домов видны небольшие конторки, где чем-нибудь торгуют, жизнь бурлит по краям, но обочина практически отсутствует, с узкой проезжей части можно сойти только на помост перед жилищем. Сворачиваем к пристани, где предлагают по 15$ c человека часовую экскурсию на моторной лодке. По каналу идём к большой воде. Здесь вся жизнь повёрнута лицом к воде, здесь моются, играют, едят, строят лодки, грузят и разгружают, работают и отдыхают. Вода в озере бурая и мутная, люди в одежде пытаются что-то выловить в этой мутной воде. Наконец мы выходим на большую воду, дальних берегов не видно, зато видно множество домов, обступающих озеро, деревни большие, на сваях конечно, с храмами, магазинами и, по слухам, с полицейскими участками. Видимо, у них закон «О полиции» принят уже давно, respect господину Медведеву Д.А.! Простите, это я на злобу дня...

 

 

 

 

 

Причаливаем к сувенирной лавке на воде, здесь же загон с крокодилами и бассейн с сомами. Во время причаливания к нам устремляется пара лодок — попрошаек, женщины с маленькими детьми выпрашивают милостыню, ну как тут не дать! Крокодилы покоятся в нагромождении друг на друга, Катя много и с удовольствием их фотографирует, да так, что крокодилы не выдерживают и начинают, хоть и неохотно, но позировать Кате, медленно переваливаясь друг через друга.

 

 

 

В лавке традиционный набор сувениров, включающий настойки со змеёй, футболки, панамы. А в ещё одном загоне плещутся здоровые откормленные сомы. Подошла деловитая тётя с подобием удочки в руках — короткая деревянная палочка с леской и крючок приличных размеров. Забросила в мутную воду, рраз!, и потащила извивающегося сома на сковородку. Отплываем обратно, а к нам, наряду с лодками-попрошайками, причаливает маленький смуглый мальчишка в алюминиевом тазу! Извини, сынок! Руки заняты, тебя снимаю, нечем денег дать.

 

 

Обратно возвращаемся по другой протоке, поросшей осокой и бамбуком. Среди зарослей дома, практически во всех видны гамаки и дрыхнущий в них народ. Вернулись на соседнюю пристань, я пофотал живописно выстроившиеся в ряд лодки. Да!! По дороге туда мы подверглись небольшой атаке на абордаж. Во время съёмки заметил, что одна лодка стремительно приближается к другой, не понял почему, но обратил внимание на мальчика в ней. И представьте мой столбняк, когда вижу его, стоящего около меня в нашей лодке и предлагающего — кока, спрайт, пиво? Конечно, пиво! Его лодка на доли секунды касается другой и вот он, ловко перепрыгнув через борт, уже предлагает вам напитки.

 

 

Едем обратно в Сиемреап. Я думал, что путешествие на озеро отнимет у нас гораздо больше времени, а мы возвращаемся в город около двух часов дня. Тут самое время задать себе вопрос, а чем отличаются соседи — Вьетнам и Камбоджа? Или так — найдите десять отличий. Попробуем.

 

1) Архитектура — вьетнамский дом-башня уникален, оригинальный камбоджийский дом — на сваях, но стиль не так чист, как во Вьетнаме. 2) Во Вьетнаме красные флаги, в Камбодже — синие, хотя суть похожа. 3) В Камбодже платят тысячами, во Вьетнаме — десятками тысяч, но везде платят зелёными единицами, в Камбодже доллары ходят повсеместно. 4) Ангкор и Халонг. 5) Такого движения, как во Вьетнаме, в Камбодже нет. 6) Массаж в Камбодже — 5$, а во Вьетнаме — 15–20$. 7) Здесь всегда тепло, а на севере Вьетнама бывает холодно. 8) Камбоджийские пограничники берут взятки, а вьетнамские нет. 9) Здесь больше народу гоняет лентяя в гамаках. 10) Блин! Не знаю уже! Сами придумайте! Вспомнил! Во Вьетнаме бензин дешевле — примерно 24 рубля за литр (в Камбодже примерно 36 рублей), а в Камбодже — сигареты, популярная марка 777, вот и предмет для контрабанды. Представьте, берёшь баночку 333, отпиваешь и затягиваешься 777, получается 1110!

 

Вернулись в Сиемреап пообедать. Интерьеры ресторанов описывать нет ни малейшего смысла. Открытое помещение под навесом, только на этот раз мы обедали на антресолях. Женя заказал баклажаны с куриным фаршем, мы заказали лобстера — принесли тигровые креветки.

 

 

Поели, у нас ещё полдня впереди. К такому обороту дел я оказался не готов, стушевался. Джендо предложил — давайте поедем в национальную деревню, это аттракцион такой для туристов. Не люблю я аттракционы, но что делать — альтернативы предложено не было. Когда Джендо предлагал нам, он называл деревню словом дерево, не сразу мы догадались. Деревня оказалась внушительных размеров парком аттракционов, довольно пустынным в обеденное время. Здесь воспроизведены жилища различных народностей Камбоджи, а их, как и в соседнем Вьетнаме, достаточно. У нас в руках программа национальных танцев, которые идут поочередно в разных павильонах, поэтому подавляющая масса посетителей перемещается, следуя программе. Свадебная церемония кхмеров, китайский традиционный танец, выбор Файэнс — такие названия церемоний.

 

На 40 минут заезжаем в гостиницу, за это время мы с Женькой успели сбегать в бассейн, а девушки принять душ. Выезжаем на ужин с выступлением национальных коллективов. Примерно через 200–300 метров достигаем место назначения, зачем надо было ехать? Ещё один аттракцион для туристов, обед с выступлением фольклорных коллективов. Уже четвёртый в нашем послужном списке — аналогичные были в Мьянме, Таиланде, Японии. Огромный буфет, масса разной еды — у меня в приоритете салат из тонко поструганной папайи с овощами, небольшие шпажки — шашлычки, запивали розовым.

 

 

 

Кхмерский танец, это внимание к движениям рук, танцовщица фиксирует тело в определённой позе и совершает плавное, грациозное движение руками, сама сосредоточив на этом внимание, и привлекая внимание нас, зрителей. Пробыли в ресторане не меньше двух часов, шоу закончилось и засобирались домой, на входе встретил Джендо, посадил в автобус и проводил в гостиницу, путь в которую занял у нас минуты две-три. А смысл??

 

 

11.01.11. Дорога к морю.

 

Выезжаем из отеля в 8:30 утра, через 15 минут уже в аэропорту. У входа Джендо попрощался с нами и вручил памятные сувенирчики — металлический слоник в коробочке из листьев лотоса. Как-то неловко попрощались, я думал он нас внутрь проводит. Джендо человек тихий, слегка застенчивый, сказал нам как-то — англоязычных гидов у нас много, 4000, у них высокая конкуренция, а русскоязычных всего 40, конкуренции нет.

 

На регистрации сотрудница разглядывает Женин паспорт, у вас меньше шести месяцев, хотя ладно, по-моему, Вьетнам последнее время принимает паспорта до 5 месяцев. На паспортном контроле пограничник поставил штамп и жестом попросил денег, я протянул ему пятидолларовую купюру, тот нисколько не стесняясь, взял при всём народе. Сувениры — специи, пальмовое вино и ликёр, футболки, сумки из крокодиловой кожи в многочисленных магазинах на вылете насытили неудовлетворенный спрос — приправа Амок, сухое пальмовое вино, футболка с Ангкором, Катя с Таней тоже отоварились по отдельному списку.

 

Летим национальной авиакомпанией Саmbodia Angkor Air, она образовалась совсем недавно, в 2009 году, имеет 2 или 3 самолёта и летает только в Пномпень и Хошимин. Самолётик — турбовинтовой ATR 72, по дороге стюардессы предложили нам пластиковую баночку с водой и сэндвич, но во мне ещё не переварился плотный завтрак с тарелкой лапши. Летели около часа, паспортный контроль прошли быстро и без замечаний, чемоданы получили тоже очень быстро, выходим навстречу гида и ... не находим его. Он появился буквально через две-три минуты. Зовут его Хай, невысокий, коренастый, возрастом за 50 с чёрными волосами на шее. Рассказывает историю, как из Камбоджи вывозили курсантов в Москву учиться на советском транспортном самолёте и на борту кто-то взорвал гранату, один курсант погиб, нашего лётчика ранило, но задачу выполнили. Язык учил в Ханое, в институте, закончил его в 1975 году. Сам с Севера, но уже 30 лет живёт в Хошимине. За всё время, пока живёт на Юге, так и не пробовал суп Фо — «на Юге его готовить, как на Севере, не умеют».

 

Примерно в полдень выезжаем из аэропорта Хошимина, больше часа проталкиваемся по городу, только это — условное деление, границы города не существует, застройка вдоль дороги не кончается, только её характер несколько меняется и можно предположить, что большой город кончился и... начался другой большой город, а вот уже за ним мелкие города и деревни. Отличие от Севера — застройка менее этажная и нет той вычурности в фасадах, попроще всё. Если в городе в основном 2–3 этажа, то в провинции — один, редко два. В этом парадокс — Юг богаче Севера, но по жилью этого не скажешь.

 

Вокруг шум, какофония и толпы мотодвижущегося народа, главный вьетнамский аттракцион продолжается! Ещё в Хошимине, буквально у нас на глазах мотороллер задел за машину, повалился на бок, сидящий на нём водитель упал на асфальт, и женщина упала (только откуда она взялась я так и не понял). Но ничего, встали, отряхнулись, никто не стал выяснять отношения, женщина куда-то исчезла, а мотороллер и машина продолжили свой путь как ни в чём не бывало. Спросили Хай, дорожную полицию часто вызывают? — Нет. Только если мотороллер имеет повреждения или кто-то серьёзно пострадал.

 

Остановились по нужде. В каком-то кафе на три столика за занавеской унитаз, только без смыва! Черпаком из ведра воды зачерпнул и вылил в очко за собой. Повсюду флаги из кумача, лозунги и транспаранты — сегодня открылся съезд компартии. Но на севере кумача больше. Ехать 200 км, пять часов, где-то посредине маршрута остановились пообедать, место специальное для туристов, пообедали курицей с рисом, ничего особенного. Кроме нас посетителей больше нет, в гамаке спит девушка, не обращая на нас никакого внимания. На улице перед кафе продаётся вьетнамское вино Далат, имя которому дал курортный городок в горах, построенный французами. На прилавке два вида красного вина, одно стоит 50000 донгов (2,5$), а другое 70000 (3,5$). Спрашиваю Хай — чем отличаются? — Ну как же, видишь, одно «экспортное». Тут я вспомнил, что местное пиво «Сайгон» тоже бывает с надписью «экспорт», в стеклянной бутылке вместо банки у обычного. В советском прошлом слово «экспорт» уважали — лучшая водка была «экспортная», «Жигули» на экспорт, знамо дело, были лучше сделанных для внутреннего рынка.

 

На дороге, по сравнению с Севером, меньше мотоциклов, выполняющих роль грузовиков и перевозящих товары. Гаишников тоже меньше, хотя они есть, водители также интересуются друг у друга наличием постов впереди, видели, как они проверяют с пристрастием наличие документов. Авария, успели разглядеть нарисованный мелом силуэт на дороге, вокруг — толпа зевак, ещё раз напомнившая мне о моей поездке в Узбекистан. С окончанием школьной смены дороги опять окрасились красными галстуками, стайки школьников расходятся, но в большей степени разъезжаются на велосипедах по домам. Нас обогнало такси. Водитель, молодой парень, всю дорогу болтавший по мобильнику, сразу поддал газу и бросился догонять. В двоеборстве мы провели минут 20–30, вперёд вырывался то один, то другой. Скорость нашего микроавтобуса иногда достигала 110 км/час — невиданная здесь величина. Я даже сказал гиду, что мы никуда не торопимся, уж больно опасно передвигаться на такой скорости по местным дорогам, в любой момент может вывернуть мотоциклист или просто пешеход.

 

Вдоль дороги много плодовых посадок: кофейные деревья, каучуковые плантации, манго, деревья, на которых растёт плод «сердце дракона», но Женя его упорно называет dragon fruit.

 

Хай показывает и рассказывает. А вот здесь американцы взорвали вакуумную бомбу, в радиусе десяток километров погибли все люди и животные...

 

Въезжаем в Фантхьет, довольно крупный город на побережье, ближайший к курорту, на который мы направляемся. Проезжаем его уже в сумерках, но я успеваю разглядеть в бухте огромное количество синих рыбацких шхун, потрясающее зрелище! Постараюсь сфотографировать на обратном пути. Ещё двадцать минут езды, и мы на месте, в посёлке Муйне, в гостинице l’Anmien Mui Ne resort & spa. Спрашиваю Хай, здесь ночуешь или сразу обратно (а время уже 6 вечера)? — Нет — отвечает — обратно в Хошимин. Представьте моё удивление, когда я утром следующего дня встретил Хай на ресепшн. Какими судьбами? — Забираю туристов. Вчера вернулся в Хошимин около 12-ти. А в шесть уже выехал обратно.

 

Заселились, жилище наше опишу потом, а пока мы сходили на улицу, зашли в первый попавшийся ресторан и поужинали. Уже когда пишу эти строки Катя напоминает, в ресторан заходят русские и спрашивают у нас, сидящих — Как тут, советуете остаться? Я ответил — Нет. Долго несут и еда тоже не очень. — Спасибо! — мне в ответ — пойдём в другое место.

 

Всё! Остановились на время, не скачем! На море валяемся!

 

 

На море

 

Как и в случае с Бирмой, нет смыcла в хронологическом порядке описывать пребывание на море. Ограничимся общими впечатлениями и рядом отдельных событий. Попробую описать место проживания.

 

 

 

 

У нас двухэтажная вилла, две комнаты, в обеих — двуспальная кровать и нет никакой возможности иметь две односпальные, дополнительную кровать тоже нельзя поставить — для неё просто нет места. Поэтому на первом этаже расположились Женя и я, а на втором — Катя и Таня. Особенность, «фишка» — у нас есть свой бассейн! В тёмно-сером камне, переливного типа — это когда с одной стороны нет ограждения, вода переливается через край и возникает впечатление бесконечности водной глади. Около бассейна, уровнем ниже, расположена беседка с мягким диванчиком. Всё хорошо, только свет очень тусклый. Туалет со стеклянной стеной смотрит на душ и наводит мысль об эксгибиционизме, душ и ванна из серого камня расположены под открытым небом, но закрыты стенами, тропические растения растут между ними. При входе в наш дворик у калитки стоит керамическая бочка, а на ней лежит черпак с ручкой. Как я предположил, для помывки ног от песка при возвращении с пляжа. Над кроватью лопасти огромного вентилятора, а перед ней — открытая веранда с диванчиком, на котором расположилась кошка с обрубленным хвостом.

 

Молодость вьетнамского гостиничного сервиса угадывается в мелочах, нигде не написано, как звонить с телефона. Жму на все кнопки, но ничего не происходит. Трубку снимаю, а сигнала нет. Кое-как по громкой связи... В номере нет мыла! Все звонки по телефону, походы на ресепшн, жестикуляция с попыткой объяснить, что мне нужно обычное твёрдое мыло, не увенчались успехом. Даже русский мужик, работающий менеджером в гостинице, искренне удивился моим просьбам: — так там же есть жидкое, зачем Вам ещё твёрдое? Жидкое было гелем для душа. А слово soap они исключительно понимают как суп. Английский у персонала позволяет общаться в рамках стандартных вопросов и ответов. Чуть в сторону — ступор, понять не могут.

 

Сам гостиничный комплекс своей планировкой очень похож на гостиницу, в которой мы жили на побережье в Мьянме. По центру здание гостиницы, в сторону моря на первом этаже расположен ресторан, между ним и морем пруд с лотосами, ближе к морю бассейн, за которым, спустившись с подиума, попадаешь на пляж. Слева и справа от центральной линии, среди пальм и ручейков расположены виллы. Среди отдыхающих много русских. Это, видимо, наши завели традицию занимать лежаки с утра, бросив на них книгу или шлёпки. Я видел даму, которая занимала лежаки и у бассейна, и у моря. В результате выйдя на пляж после завтрака свободных лежаков уже можно было и не обнаружить. Я стал свидетелем того, как наша соотечественница выговаривала русскому сотруднику отеля: «Я заплатила за путёвку и не могу найти свободное место на пляже. Не моё дело как, решите проблему. Перенесите диваны из лобби!» Я, тёртый туристический калач, сориентировался сразу с первого дня, когда утром до завтрака отправился купаться. В номер я вернулся без футболки и шлёпанцев, зато три лежака были заняты.

 

 

 

Завтрак отличный! На открытой веранде ресторана перед прудом с койя, под шум набегающей волны. Суп с лапшой, каждый день разный, яичница, блины, приготовленные при вас, карри, рис, лапша, салаты, поесть достаточно один раз в день, только не получается. Море не тёплое, но и не холодное, градуса 22. Перед берегом формируется волна, с виду не сильная, но в первый же заход она меня перевернула и протащила по дну. Просто я не смог её адекватно оценить. Также, как и Женя. Первый его заход в море стал последним, сильно протащило по дну, Женя испугался, вернулся на берег и больше в море не купался до конца путешествия. Я не настаивал, потому что зайти действительно не просто, сам же купался каждый день, в том числе утром перед завтраком, пока остальные ещё спят, специально ждал промежутка между волной, изо всей силы грёб, чтобы переплыть волнообразующий участок, дальше можно плыть спокойно.

 

В первый день, возвращаясь из заплыва после завтрака, обратил внимание на группу людей на берегу, склонившихся над лежащем на песке человеком. При ближайшем рассмотрении оказалась, что русская женщина сломала ногу, попав под волну. Все дни море демонстрировало постоянный характер, и только в последний день появился ветер, белые барашки волн и стаи кайтсёрферов. Всю бухту заполнили. Скорости высокие, с берега трудно понять, как они умудряются не запутаться стропами. Среди парусов выделяется серп и молот на кумачовом фоне. А за день до этого мы с Катей катались на гидроцикле. Тут тоже надо преодолеть прибрежную волну, видел, как другие туристы переворачивались при попытке отплыть от берега. Но у нас с Катей вышло всё как по маслу, вовремя газанул и благополучно вышли на простор. Давай подальше от берега — предложила Катя. Дунули, взлетая на волнах. Уже довольно далеко в море, да ещё и сместившись в сторону от нашего отеля, решили с Катей поменяться местами, для чего я заглушил мотор. Когда уселись и попытались завести, а заводится он ручкой газа, медленно потянул газ и включается стартер, гидроцикл не завёлся! Мы и так и этак дёргаем ручку, а он даже никаких признаков жизни не подаёт. До берега пара километров, дрейфуем на волнах, ждём, когда кто-нибудь мимо проплывёт.

 

Но тут на спасение появляется наш вьетнамец на другом гидроцикле, углядел с берега, молодец, а может просто забеспокоился что долго не возвращаемся. Жестом предложил пересесть на его гидроцикл, сам взялся за ремонт нашего. А мы продолжили гонять по волнам. Кате понравилась, и она пересела за руль. Вероятно, это первый случай в её жизни управления транспортным средством. Женя тоже хотел прокатиться, я пообещал ему это сделать на следующий день, но тогда поднялся ветер и волна, гидроциклы даже не выкатывали из гаражей.

 

В атмосфере всё время дымка, не так сильно, как в Хошимине по прилёту, но на солнце можно смотреть спокойно без тёмных очков. Питаться на пляже можно двумя способами. Заказать напитки в баре у бассейна, стойки сделаны на две стороны — барные стулья есть прямо в воде, а другая сторона на суше. Кате понравилось есть на пляже крабовые шарики с яблочным салатом.

 

Альтернативно организована свободная торговля — вьетнамки носят через плечо корзины с кокосами, ананасами, манго и другими фруктами. По заведённому маршруту пляжи объезжает передвижной киоск пожилого вьетнамца с горячей варёной кукурузой, пивом и кокосами, о чём свидетельствует надпись на киоске на русском языке. Кукуруза вкусная, а киоск представляет из себя большой ящик, установленный на трёхколёсном велосипеде, по песку на нём не проедешь, приходится толкать.

 

 

В баре у бассейна в четыре после полудня бывает happy hour — бесплатно дают чай, кофе и сладости к ним. Народ падок на халяву, выстраивается в очередь.

 

В первый день пребывания у меня сгорел блок питания для компьютера, взял такси и поехал в Фантхиет искать. Небольшие магазины-лавки по продаже компьютерной техники. В одном из них показал сгоревший, продавец внимательно изучил и сказал, что надо заказывать в Сайгоне, привезут только через два дня. Зашёл в следующий, тут тоже продавец долго изучал надписи на блоке, позвонил куда-то и пообещал привезти через десять минут, давайте! Продавец сказал что-то на вьетнамском человеку, дремлющему в соседней комнате, тот встал, взял у меня старый блок, сел на мопед и уехал. Вернулся действительно через десять минут с новым блоком, который обошёлся мне в 18 $, наверняка дешевле, чем в Москве.

 

В гостинице с ценами дело обстоит так: в минибаре банка пива стоит 40000 донгов (60 рублей), а на улице в 20 метрах от входа в отель — 10000 (15 рублей), массаж в Спа отеля — 40$, на улице в многочисленных Спа салонах — от 15 до 20$, экскурсия в дюны на четверых в отеле стоит 160$, турбюро прямо напротив входа в гостиницу предлагает тоже самое за 40$.

 

Бесконечная улица вдоль побережья полна соблазнов: многочисленные Спа салоны, магазины сувениров, ювелирные лавки, кафе и рестораны. Абсолютное большинство витрин на русском языке. Кто платит, тот и заказывает музыку. Турбюро «Дик Адвокат», «Чудеса света», «1001 ночь», рестораны «Родина», «Три медведя».

 

Вечером за ужином в гостиничном ресторане пустынно, заняты от силы пара столов, остальные отправляются на улицу, где выбор больше, а цены ниже.

 

Мы ужинаем на улице или заказываем на виллу. Здесь Женя взял мой компьютер и решил поведать, как он в первый раз обратился в room service за заказом. Далее пишет Женя.

 

— Биф конги в 521 номер пожалста.

— Окей, — отвечают нам из трубки, — блаблабла

— Что, простите?

— Блаблабла говорю.

 

Вешаем трубку. Звоним второй раз.

 

Рум сервис: — Биф конги?

Мы: — Биф конги!

РС: — 521?

Мы: — 521!

РС: — Вуд ю лайк самсын ту дринк?

Мы: — Аааааа!(вот что означало таинственное блаблабла) Нет спасибо!

РС: — Ща принесем!

Мы: — Давайте!

 

Сидим ждем нашу законную Биф конги, заходит Катя. У нее болит живот, но кушать хочется. Ну, давай выбирай, сейчас закажем. Смотрит меню, а оно на 3-х языках — вьетнамский, английский и... русский. Написано: «Нежный суп–пюре с луком и беконом» (что на английском звучит как Potato & Leek Crispy Bacon). Давайте его! Не вопрос! Звоним любимому дядьке из рум сервиса:

 

— Хэллоу! Мэй ай ордер ту...

— 521?

— Ммм... Ййееес...

— Биф конги?

— Йес, бат...

 

Бросили трубку! Звоним повторно. Не дав сказать ему ни одного слова, кроме гуд ивнинг, быстро протараториваем: «Кэн ю бринг потэйто энд лик криспи бэйкон ин рум намбер 522?!» Нам отвечают согласием, и мы вновь терпеливо ждем Биф конги и суп-пюре. Стук в дверь. Входите, милости просим! Входит наш знакомый с подносом и расчищает стол для размещения еды. Слюнки текут, быстренько расписываемся на номер комнаты и бросаемся на еду. Биф конги не удивил, тот же описанный в меню рисовый суп с мясом, а вот суп—пюре оказался... жареным беконом с картошкой фри!!! У Кати болит живот — нельзя ей бекон и фри. Съела ложку супа, а после того, как ей разрешили забрать его с собой, удалилась восвояси. Я съел бекон и картошку фри, отчего проснулся аппетит. Звоним снова в рум сервис:

 

— Гуд ивынинг! Мэй ай аск ю ту бринг аз ван мо Биф конги и Фо бо?

— Биф конги?

— Йес! Ван мо Биф конги ЭНД Фо бо!

— Фо бо?

— Йес! ВАН МО БИФ КОНГИ, ФО БО!

— Биф конги энд...

— ФО БО!!

— Фо бо энд Биф конги?

— Йес!

— Ок! 521?

— ЙЕС!

— Фифтин минытс!

— Сэнк ю!

 

Ждем. Ждем. Долго ждем. Через полчаса тихий стук в дверь. Заходит парень, опять чистим стол, облизываемся, расписываемся и накидываемся. Ну, наконец, можно поесть!

 

Дальше опять пишу я.

 

За время нашего пребывания мы посетили несколько ресторанов на улице. Запомнился рыбный в самом начале улицы, с пивом из собственной пивоварни и витриной из ванных, в которых плавают рыба и морские гады. Перед отъездом, на новогоднем вечере Доки, семья Керпиков, которые уже отдыхали в Муйне (и не надо, пожалуйста, менять первую букву в этом слове!), посоветовали здесь взять устриц. Мы решили последовать совету. Правда устрицы предлагали запечённые с сыром и сырые, на выбор. Официантка, женщина средних лет, прекрасно говорящая на русском, сразу предложила нам запечённые устрицы. На что я воспротивился и потребовал свежих. Ну, свежих так свежих, и официантка поменяла заказ. Принесли устрицы, очень крупные и очень мясистые. Сбрызнул лимоном и попробовал затолкать в рот. Лезет, но с трудом, потому что мясо плотнее, чем привычное и кусок большой. На грани с тем, что организм начнёт выталкивать обратно. Затолкал одну с грехом пополам и понял, что больше не смогу. А их ещё шесть! Пришла официантка, про себя, наверное, злорадствует — говорила я Вам! Предложила их запечь — согласились, а что ещё оставалось делать!

 

Тем временем подоспел жареный на гриле угорь с чесночком. Вот это душевно! Когда принесли запечённые устрицы, стало окончательно ясно, что съесть их мы уже не сможем. Так и оставили на столе, всё-таки надо осторожно прислушиваться к чужим советам.

 

А ресторан, название которого я забыл, расположенный справа от входа в гостиницу, нам понравился. Пища понятная, приносят быстро, что ещё надо! Ходили туда три раза. Там мы с Женей съели змею. Кобру. Целиком. Живую. Точнее перед приготовлением она была живая и лежала в сетке на полу, извиваясь. Из-за столика, ближайшего к месту, где лежала змея, стремительно выскочила русская женщина, на ходу бросив «нет, уж лучше я на улице Вас подожду». Её примеру последовала ещё пара человек, а весь тот столик как-то сразу быстро доел и ретировался. А нам задают кучу вопросов: Кровь змеиную будете пить? — Нет, спасибо. Лучше пиво или вино, на худой конец. А чипсы из кожи змеиной? Это самое вкусное.

 

— Ну, давайте. Действительно как чипсы выглядят, только раскраска в виде змеиной кожи. Закуска такая, ничего, солёненькая, разжевать требуется. Следом принесли суп из кобры, крахмалистый, в нём плавают кусочки змеиного мяса. Суп как суп. А на второе принесли долму. В зелёных листьях тушеное змеиное мясо, только пропущенное через мясорубку, по-моему. Вкус похожий на куриный, но с горчинкой. Женя, активно общавшийся с Русланом по skype, похвастался, что съест змею. И обещание своё выполнил.

 

Как я уже писал, массажные салоны натыканы с интервалом 20–50 метров. Везде довольно чисто и прилично, массажных комнат много, есть массаж тайский, вьетнамский, арома, шведский. Часто встречаются на ресепшн русские девушки, программы массажа напечатаны на русском языке. Но делают массаж, конечно, вьетнамки. И вьетнамцы. Если я видел, что мне намеревается сделать массаж мужчина просил поменять на женщину. Так как-то естественней.

 

 

Дюны.

 

В один из дней пребывания на море мы отправились на экскурсию в дюны. За 40 долларов, не за 160 конечно! Купил экскурсию в одном из агентств на улице, на следующий день в 2 часа нас забрал вьетнамец на китайском джипе с тентом. Сели и поехали по бесконечной улице вдоль моря. Через минут десять остановились, водитель махнул рукой — мол, идите в том направлении. Тропинка между домов, по правую руку площадка, заставленная вонючими чанами, здесь производят рыбный соус, ещё одну кулинарную фишку Вьетнама.

 

 

Рыба перекладывается слоями соли и выставляется на солнце в больших керамических чанах, где в процессе ферментации перебраживает. Получается такой солоноватый жидкий соус с характерным запахом. Его можно добавлять куда угодно, теперь стоит у меня на кухне среди других специй. Проходим фабрику по производству соуса и оказываемся у русла реки. Здесь нам советуют оставить обувь и идти дальше босиком. Вокруг вертятся детишки, предлагая себя в качестве гида. Но я, помня совет в турбюро избегать самостоятельных гидов, которые потом клянчат деньги, решительно отказываюсь от их услуг. Идём босиком по песчаному руслу реки, по которому бежит небольшой ручеёк. По краям причудливые песчаные скалы, испещренные засохшими ручейками, и красные пески. Как я не пытался избежать гида, не удалось, нас «захватила» девочка лет 9–10. Мы идём по оврагу, и она нам показывает местные достопримечательности: вот так растут ананасы, на небольшом кустарнике, у которого листья как у пальмы. А вот те самые листочки, которые мы видели в Новой Зеландии, прикасаешься к ним, они сразу же складываются. Эти листы шероховатые, когда выливаешь на него воду, она собирается в каплю и свободно скользит по листу, выглядит красиво. Тут я подумал, что зря пытался увернуться от детей-гидов. Ведь без этой девочки мы бы прошли мимо. Дошли до небольшого водопада и повернули обратно. Вернулись, сели в джип и покатили дальше.

 

 

Буквально через пять минут новая остановка.

 

 

Во-первых, водитель хочет забрать из ремонта колесо, во-вторых, перед нами открывается красивая бухта, заставленная рыбацкими шхунами, покачивающимися на спокойных водах в блёстках закатного солнца. На бетонных плитах берега женщины укладывают для просушки очень мелкую креветку. Для этого зачёрпывают из кучи тазиком и, потрясывая им, равномерно разбрасывают на склон. А точно в таких тазах, только значительно большего размера плавают рыбаки. Они используют их для того, чтобы добраться до шхуны. Живописное место. Трогаемся дальше, сворачиваем вглубь материка, но море, похоже, поворачивает вместе с нами, и мы опять едем вдоль моря. По краям дороги люди рассыпают всю ту же креветку для сушки. Прямо на обочину в пыль, нарушая элементарную гигиену. И ковёр из креветки длится более километра.

 

 

 

Едем вдоль моря, но курортов здесь уже нет, просто линия прибоя и всё. Cвернули, проехали мимо кладбища, ещё свернули и, проехав в песке сто метров (для этого нам видимо и нужен был джип), оказались на стоянке перед дюнами. До самих дюн надо ещё дойти мимо небольшого и красивого озера. Очередная атака — купи пластиковый коврик и катайся на нём с песчаных гор. За два доллара. Я упёрся — за один. Тогда бери маленький коврик. Ладно, взяли маленький, и правильно сделали. Потому что эффект от маленького такой же, как от большого — никакой! Скользить не получается, а ползти задницей по песку неважно на каком коврике.

 

Зато прямо перед дюнами стая мальчишек предлагают в аренду квадроциклы, 10$ за 15 минут, я успел спросить у русского дядьки, проезжающего мимо меня: — Почём взял? — 15 баксов за полчаса. Вооружённый знанием выбил для нас такие же условия. За руль сели Таня и Женя. Мы с Катей остались пешими фото– и кино–корреспондентами. Дюны хороши, песок почти белый, лежит барханами. Катя задумала фотосессию со своим участием, ещё нужно снимать гоняющих на квадроциклах Женю и Таню.

 

 

 

 

 

Женя, кстати, сел за руль и возит маму по барханам, их тоже надо снимать. Возвращаемся последними, пески усеяны брошенными голубыми ковриками, которые собирают местные пацаны, чтобы завтра опять предложить за два доллара бесполезный предмет. У пункта приёма квадроциклов сидит обезьяна на привязи, только что она для себя делала эффектное сальто назад. Я поставил штатив и приготовился к съёмке. Однако всё напрасно, так и просидела, не шелохнувшись, собака, недаром на цепи сидит. Обратно возвращаемся другой дорогой, машина отлично продувается тёплым воздухом, стёкол нет. Уже в сумерках опять наблюдаем оставленные на ночь сушиться обочины из мелкой креветки. Совсем в темноте останавливаемся в других песках, красноватых, но только уже ничего не видно. Какой-то англофил хочет сфотографироваться в песках, с этой целью попросил о съёмке вьетнамскую бабушку. И вот представьте, крестьянка взяла в руки зеркальный Cannon и начала снимать дядьку с уровня земли, выбирать разные ракурсы, словно она всю жизнь проработала профессиональным фотографом–стилистом! Даже Катя удивилась! Хорошая экскурсия! Разбавляет пляжное ничегонеделание.

 

Ну не совсем так. Я уже год читаю «Камергерский переулок» Владимира Орлова, он уже успел посетить Японию, Бирму, Италию неоднократно и ... я даже не знаю точно весь перечень мест. И вот, наконец, воспользовался возможностью дочитать!

 

А Катя трудилась фотомоделью. С криком «что не сделаешь ради хорошего фото» Катя ринулась в бассейн, как в ледяную камеру. Затвор щёлкал пятьдесят раз, а Катя настаивала на продолжении, несмотря на синие губы.

 

Женя провёл время в общении по скайпу с родиной по имени Руслик. А Таня учила во Вьетнаме итальянский!!

 

Тем не менее, повалялись — хватит, пора ещё порцию впечатлений проглотить.

 

 

17.01.11. Сайгон, он же Хошимин.

 

Выехали из Муйне (ещё раз простите) в восемь утра. Машина без гида, водителя зовут Кок, в переводе Родина, другой вариант перевода «сопли». Вот как бывает, от великого до ужасного один шаг. Кок — англофил, только его английский очень сложно понять. Запон, ударение на «а», означает Джапан — Япония, примерно с пятого раза я это понял. Попросил его остановиться около бухты с живописными синими рыбацкими баркасами, чтобы сделать фотографии.

 

 

Кораблики хороши, их много, но хорошего фото не получилось, видимо нет у нас с Катей вдохновения после завтрака, да и свет в это время суток нефотографический. По дороге Кок также, как и Хай по дороге туда, рассказывает о том, что растёт вдоль дороги. Даже остановился по моей просьбе у огорода с драконовыми деревьями.

 

 

 

Мы выбрали те, на которых были цветы, огромные белые с жёлтой сердцевиной. Зашли прямо в огород, забора нет, фотографируем, появился хозяин, настроен благожелательно, поговорил с Коком и ушёл. Едем дальше, опять развалы вдоль дороги, что-то сушат. «Маниока» — объясняет Кок, богатая крахмалом, на корм скоту. Здесь сельское хозяйство как-то слоями, проехали полосу, где одни «сердца дракона» выращивают, потом у всех маниока, дальше только плантации каучуковых деревьев. А вот кофейную плантацию мы пропустили. Ничего — говорит Кок — мы сейчас в сторону отъедем, я Вам покажу. Сворачиваем на боковую улицу. Здесь следует сказать, пока ехали по главной магистрали я заглядывал в боковые улицы и видел уходящую в бесконечность бурлящую жизнь с людьми, мотоциклами, жильём. Такое впечатление, что дороги во Вьетнаме выполняют роль кровеносных сосудов и вся жизнь течёт вдоль них. Проехали минут десять, жизнь течёт, а кофейных деревьев всё нет. После некоторых уговоров Кок согласился прекратить поиски и вернуться на основное русло.

 

Вдоль дороги натянут большой тент и множество гамаков под ним. Место отдыха мотоциклистов, — поясняет Кок. Ехать на мопеде на длинную дистанцию долго и тяжело. Остановится он здесь, прикорнёт на гамаке и дальше, в путь. Дорога опять расцвела красными галстуками, дети возвращаются из школ, с первой смены. Причём школ мы не видим, просто не обращаем на них внимания, но плотность разъезжающихся галстуков точно указывает на их местонахождение и вся дорога становится плотно бело-красной, потом плотность уменьшается, уменьшается и, вновь начинает возрастать, возрастать и так от школы к школе.

 

Некоторые умники из молодёжи, сидя на велосипеде, цепляются ногой за мотоцикл, следующий попутным курсом, и едут, не крутя педали. Понятно, что это опасно при плотном движении. А некоторые нежные души вьетнамских дальнобойщиков прицепляют букетики свежих цветов на радиаторную решётку капота мощных грузовиков, трогательно так...

 

Много католических деревень по дороге, тут я оговорюсь, понятие деревни условное, границ между ними практически нет, но на дороге попадаются знаки «конец городской черты», на которых чёрной краской закрашены названия населённых пунктов. Почему? — Хай не смог ответить, а у Кока я не спрашивал, не был уверен, что смогу понять его ответ. Создаётся впечатление, что католическая религия доминирующая. Однако это не так. Католиков только 10–15% населения, но почему-то католические храмы видны, даже мечеть повстречалась, а буддистских храмов почти не видно. Зато я видел пару скульптур Иисуса перед собором, очень высоких, неожиданно и непропорционально высоких по сравнению с фасадом. Архитектура соборов достаточно примитивная, оштукатуренные и покрашенные стены с минимумом деталей.

 

Дева Мария стоит лицом к лицу с дедушкой Хо!!! В мраморной мастерской. Это в Мандалае многочисленные Будды оккупировали Мраморную улицу, а во Вьетнаме полная толерантность — марксизм рука об руку с буддизмом и католицизмом.

 

В Сайгон въезжаем по-другому. На какое-то время традиционная застройка разрывается и появляется Хай-тек парк, так написано цветами на огромной клумбе, с фабриками и совместными предприятиями, большими многоквартирными домами, офисами и развязками.

 

Впрочем, дорожные развязки всё равно не обошлись без вьетнамского шарма, например чёткая разметка на несколько полос может упереться в бетонный забор... со всеми вытекающими последствиями при езде в тёмное время суток.

 

Едем вдоль реки Сайгон по набережной, у причала стоит российское судно. Мы подъезжаем, — объявляет Кок. Отель Majestic, в котором мы остановились, старейший в городе, построен в 1925 году в стиле модерн. Расположен на набережной в центре, в шаговой доступности от всех основных достопримечательностей. В холле нас встречает Хай, только на этот раз в образе женщины лет пятидесяти. Её задача заселить нас, а на экскурсию поведёт предыдущий Хай, который отвозил из аэропорта на море, по-прежнему в мужском амплуа. Чтобы застраховать себя от моего буйства, девушки на ресепшн попросили внести депозит в 100 долларов и выдали расписку в получении. Девушки, кстати, высокие и красивые. Разглядывая их решил, что это экспаты (вот Вам! Какое словечко знаю, даже word не знает, красным подчёркивает), из Малайзии, например. Спросил у Хай, ещё той, в женском образе, она отвечает нет. Это наши, вьетнамки. Просто они кушали с детства хорошо в отличие от меня. Поэтому и выросли такими высокими. Опа! Так что, если и китайцев хорошо кормить, тоже вымахают баскетболистами?

 

Уже подтянулся прошлый Хай, и на какой-то момент перед нами предстал дуэт — Хай & Хай, два Хая, Хай Two, мужчина & женщина... так, что-то меня понесло.

 

Экскурсия по городу началась с посещения президентского дворца. Хай купил билеты, мы заходим на территорию и первое, что видим, подготовка корпоратива пивного концерна Saeco, выпускающего пиво Ба-ба-ба, посвящённого розливу миллиардного литра пива. Прямо на территории музея на площади перед входом официанты расставляют столы, музыканты настраивают звук, а ведущие разучивают текст приветствия. Мимо них внутрь. Дворец был построен в шестидесятых годах прошлого века для президента демократической республики Южный Вьетнам. Сто лет вьетнамцы воевали против французов, тем наконец надоело, и в 1954 году они ушли. Вьетнамцы тут же заделали революцию и разделились на коммунистов и демократов. Коммунисты обосновались на Севере, а демократы на Юге. Не дав себе передохнуть, они начали воевать теперь уже между собой. Потом к делу подключились американцы. И так они лупились до 1975 года, когда коммунисты захватили юг и 30 апреля взяли штурмом этот дворец. То есть мирной жизнью вьетнамцы живут только последние 35 лет, а воевали до этого более ста лет подряд. Так что воевать вьетнамцы умеют!/p>

 

Архитектура дворца — так себе, в стиле Кремлёвского дворца съездов, хотя южане тогда с нами не дружили. Окна от прямого солнца защищают бетонные жалюзи, опять аналогия с Узбекистаном. Дворец был резиденцией четырёх президентов, один из которых не прожил и дня в нём. Прошли по залам для заседания правительства, для официальных приёмов, рабочий кабинет президента, библиотека, столовая жены для её гостей, жилая зона семьи со спальнями, кинозал. Некоторые интерьеры выглядят неплохо, мне, например, понравился зал заседаний в зелёных малахитовых тонах. А на крыше дворца — вертолётная площадка с американским вертолётом времён вьетнамской войны. Помните знаменитую сцену вертолётной атаки в фильме Копполы «Апокалипсис сегодня», которую Верендеев так искусно вплёл в наш фильм о Новой Зеландии? Так вот именно такой. На нём последний президент бежал на американский авианосец. А красные круги на крыше обозначают места, куда попали бомбы, сброшенные коммунистами.

 

В подвале находится бункер с бомбоубежищем для президента, комнатой связи, где есть место для дежурного американского офицера, который прослушивал все разговоры правительства, штабом с картами боевых действий, резервной электростанцией...

 

Уже на улице, перед входом, на газоне обнаружился советский танк, Т-55 по-моему, с бортовым номером 390, первым ворвавшийся на территорию дворца. У вьетнамцев в целом очень спокойное отношение к амерканцам, несмотря на их варварские бомбардировки и огромные потери среди мирного населения. По словам Хай: — мы зла не держим, а музей — чтобы дети не забыли, в городе много военных музеев.

 

Короткий переезд — и мы на площади перед собором Нотр-дам-де-Сайгон, кирпичи для строительства которого французы доставляли кораблями из Франции. Смотрится неплохо, но не бог весть какой вычурный, внутренняя отделка тоже простая, да и разглядеть толком не получилось, прямо за входом железная ограда, препятствующая прохождению в зал. Так, через ограду понаблюдали и ушли. На площади, по правую руку от входа в собор, расположено здание Главпочтамта, ещё одна открыточная достопримечательность Сайгона. То, что я называю город то Сайгоном, то Хошимином, отражает мою неопределённость в выборе названия. Сайгон мелодичнее и несёт в себе какую-то азиатскую загадочность. Сразу Бонда представляешь и много переодетых шпионов вокруг, решили мы с Катей. С другой стороны Хошимин — официальное название и гид называл так город. Почтамт, конечно, построен французами, богато декорирован. Внутри до сих пор можно отправить посылку или письмо, не знаю, правда, как насчёт телеграммы. Кроме того, здесь много сувенирных лавок и туристов.

 

А в плотном транспортном потоке города снуют такси, практически поголовно украшенные небольшим красным флагом с большим серпом и молотом. Вот она — великая вьетнамская толерантность — буржуазное средство передвижения с коммунистическим символом.

 

 

Во Вьетнаме удивительным образом переплелось колониальное наследие французов и наше недавнее советское прошлое. Французы дали вьетнамцам многое — латинский алфавит, удивительную для Индокитая архитектуру, католическую религию. От нас пришла индустриализация, КАМАЗы, атеизм, марксизм с красными полотнищами и мавзолей Хошимина. Всё это переплелось и теперь гармонично развивается. Я думаю, у Вьетнама большое будущее. Люди живут трудолюбивые, после долгих лет войны истосковались по мирному и созидательному труду, открыты и восприимчивы, обязательно построят красивую и сильную страну, если никто не помешает.

 

 

Однако мы отвлеклись, экскурсия по городу продолжается. Хай настоятельно советует заехать в лаковую мастерскую. Я — ему: может, лучше на рынок? Но он делает вид, что не замечает пожеланий. В итоге мы в лаковой мастерской. Девушка проводит короткую экскурсию по мини-производству и мы оказываемся в залах торговой экспозиции. К сожалению, так себе ничего и не выбрали, хотели Богерам купить что-нибудь, но и к интерьеру их дома тоже ничего подобрать не удалось. Хай нами сильно разочарован, он даже не может скрыть этого. Едем в буддистский храм успокоить эмоции. На большой шумной улице выходим из машины, совсем немного проходим по боковому проезду и среди обычных построек, чуть в глубине, находим буддистский храм. Храм небольшой, в нём темно, на стенах на черном фоне нарисованы восемнадцать сцен ада. Не знал, что у буддистов тоже есть ад. Перед алтарём стоят огромные фигуры стражников с бородами. Как я уже замечал ранее, никто при входе в храм не снимает обувь.

 

Уже темнеет и Хай предпринимает последнюю попытку. Узнав, что Таня хотела себе посмотреть украшения с изумрудами, он предложил перед расставанием зайти в «один хороший ювелирный магазин» недалеко от отеля. К сожалению, дизайн украшений далёк от наших интересов, и мы опять покинули магазин без покупок, а Хай остался без своих комиссионных. А может, я напрасно его в этом подозреваю?

 

По заведённой традиции, перед ужином я пошёл на массаж, массажистка встала мне на спину. Это мы уже проходили. Новеньким стало то, что она ещё и подпрыгивает. Дыхание спёрло, в спине что-то хрустнуло, и я не выдержал и закричал — полегче там, на поворотах!

 

Сползая с лежака заметил, что под потолкам укреплена продольно металлическая труба, за которую массажистка может держаться руками в то время когда ходит пешком и подпрыгивает на спине. Садисты!

 

Сегодняшний ужин заказан на круизном кораблике, который курсирует по реке с развлекательной программой. Стоянка судна в двух шагах от гостиницы, только надо перейти через улицу. Как я уже говорил, переход улицы требует определённого мужества и сноровки. Поток машин и мотоциклов не останавливается, взявшись за руки мы идём прямо под колёса движущегося потока, ещё секунда и нас переедут. Но! О чудо! Всё это едущее удивительным образом обтекает нас. Ладошки взмокли — улицу перешли!

 

Вдоль набережной стоят несколько туристических кораблей, все в иллюминации. На них едят, затем по расписанию корабли отправляются в часовой круиз по реке Сайгон. Мы пришли позже других, надо срочно заказать блюда, пока не началась шоу-программа. Официанты одеты в красивую форму морских офицеров. Перед отправлением стройная вьетнамка в белой форме замерла у борта около нашего столика, приложив руку в приветствии к фуражке. Красиво! Но только отплыли, началась музыкальная программа. Предельное фуфло! Вьетнамки, одетые цыганками, безуспешно пытаются имитировать цыганский танец, звук хрипит, из туристов выманивают деньги. Заказанная рыба «саба» оказалось сухой скумбрией, но французское розовое слегка сгладило неприятное впечатление. В темноте не так много видно, но даже поздно вечером из русла реки экскаваторами добывают песок и грузят на баржи. По слухам, на крыше нашего отеля есть открытый бар с панорамным видом на город, попробовали сунуться туда с Катей перед сном, но он закрыт на спецобслуживание. Наверное, участники съезда обмывают избрание нового генсекретаря.

 

 

18.01.11. Дельта Меконга.

 

Завтрак тоже накрывают на крыше, с видом на реку, есть даже столики вдоль перил с высокими стульчиками, чтобы ничто не загораживало вид. Нам, к сожалению, они не подходят, все только на двоих. На реке разыгрывается постоянно повторяющийся сюжет — на противоположном берегу скапливается толпа мотоциклистов, грузится на паром, который по дуге, тысячу раз рассчитанным маршрутом пересекает быструю реку и причаливает перед отелем. Весь сюжет занимает не больше пяти минут и повторяется снова и снова. Можно кушать и наблюдать бесконечный водоворот людей, мотоциклов и воды. Как всегда, я заказал суп с лапшой и, как всегда, переборщил с перцем чили.

 

Нас встречает Хай, в женском обличии. Хай — это Море, сказала Море. Но если хотите, можете звать меня Мариной, ведь Марина, это почти море, бухта для лодок на море. После долгих уточнений я выяснил точный перевод Хай — это вода, но какая может быть вода, когда тебя могут так поэтично назвать — Море!

 

Сегодня мы едем в дельту Меконга. С Морем. Выезжаем из Сайгона вдоль длинного канала, уже почти сухого, берега которого завалены грязью, а кое-где стоят вросшие в ил баркасы, совсем как на картинках об умирающем Аральском море. Но покинув город мы оказываемся среди ярко-зелёных полей созревающего риса. Крестьяне, благодаря своему трудолюбию, собирают урожай четыре раза в год, тогда как в соседней Камбодже только один — сообщает нам Море. Поэтому живут здесь более обеспечено, чем в других районах страны. Традиционная картина непрерывной застройки вдруг закончилась, среди зелёных полей стоят отдельные дома, окрашенные в оптимистические розовые, салатные и светло-жёлтые цвета. Главное условие благосостояния — наличие воды для полива посадок. Из-за неё периодически возникают территориальные споры с соседями, Китай методически выкачивает воду из рек.

 

Первая остановка на змеиной ферме. Удивление вызвало то, что ферма принадлежит военным. По мнению Моря в мирное время армии нечего прохлаждаться, пусть деньги зарабатывают. Поэтому на дорогах встречаются явно гражданские машины с красными военными номерами. У входа, по дороге в туалет, находится небольшое желтое здание со звездой героя на фасаде, это музей Конфуция. Сразу за воротами сидит на дереве обезьяна на цепи и собирает с входящих съедобную дань. Кстати, территория змеиной фермы и вправду напоминает воинскую часть. Во всяком случае так, как её рисует моё воображение, базирующееся на воспоминаниях о воинской части моего папы в Лесозаводске. Ровно размеченные дорожки, бордюрный камень сияет свежей побелкой, постройки тоже побелены. В небольших домиках сидят кобры, Хай предупреждает, что дразнить нежелательно, иногда они, сильно разозлившись, могут плюнуть ядом через сетку. Поэтому тут же выращивается кустарник-противоядие.

 

 

А кормят кобр какими-то небольшими безобидными змейками. Их разводят тут же, в огороженных ямах с кустами, увешанными несметным количеством змей. Это холодильник, угловато пошутила Хай-Море, имея в виду, что яма является хранилищем продуктов питания для кобр.

 

А ещё на ферме живут обычные бурые медведи. Их пятеро, но один приболел. Мы зашли к ним в вольер как раз в тот момент, когда принесли пищу. Кормят хищников, как ни странно, не мясом, а фруктами и овощами. Зеленый салат, бананы, апельсины. Больному мишке в банан засунули штук шесть таблеток антибиотика. На выходе продаётся продукция фермы, мазь Cobratox, разогревающая, аналог знаменитой «звёздочки», стоит совсем недорого — 15 рублей за тюбик. А вот чай с грейпфрутом, обычная упаковка из 25 пакетиков стоит 15 баксов!

 

Ещё в здоровых аптекарских стеклянных банках продают заспиртованных змей вместе с чёрными воронами и прочей чертовщиной.

 

Надо поторапливаться, нас ждёт лодка для плавания по дельте Меконга. Перед посадкой в автомобиль к Кате подошла вьетнамка, из местных похоже, и стала долго что-то объяснять, тыкая пальцем в фотоаппарат. Хай перевела, что она хочет сфотографироваться с нами и просит прислать фотографию. Зачем? Мы, для них, такая же экзотика, как и они для нас.

 

Минут десять езды по небольшим улочкам, приехали в Ми Тхо, туристический центр, откуда лодки и кораблики возят туристов на острова в дельте Меконга. Ми — красавица, Тхо — приятная. Острова четыре: остров Дракона — означает силу, остров Черепахи — символ долголетия, Феникс — символ красоты и остров Единорога — хранителя. На лодке пересекаем так называемую переднюю протоку и причаливаем к первому острову. Но не для высадки. А чтобы забрать тётеньку средних лет, как дополнительного водителя. Просто по реке прошёл шухер, работает комиссия по технике безопасности при перевозке туристов! Следом ещё причалили, и у нас появилась стопка спасательных жилетов. Как это нам знакомо!

 

Но вот высаживаемся на острове, к сожалению, история утаивает его название из четырёх перечисленных. Тропинкой через заросли, приходим на небольшую ферму, где делают конфеты из кокосового молока. На небольшом винтовом прессе выжимают молоко из кокоса, варят его, сгущают, раскатывают на колбаски, нарезают на конфетки, которые вручную упаковывают девушки. Дальше на тележке, запряжённой осликом, едем по острову по небольшим дорожкам, вокруг встречаются домики местных жителей и всё это в густой растительности. Отпустили возницу и дальше пешком по тропинке, здесь ждёт небольшая остановка в кафе для чая с лаймом, мёдом и сладостями, а также концертом местной самодеятельности. Из вежливости послушали их творчество и направились дальше, к лёгкой лодке на вёслах, на которой по каналу доберёмся до большой воды. Лодки небольшие и нам пришлось разделиться пополам, всем выдали вьетнамские соломенные панамы. Канал очень живописный, сплошь окружён зарослями водяного кокоса, а высокие пальмовые ветви смыкаются над головой, придавая картине выразительность. По естественному коридору бесшумно скользит лодка, на ней стоит вьетнамка с веслом, а мы не нарушаем гармонии, потому что замаскированы местными панамами.

 

 

 

 

На выходе ждёт наша моторная лодка, которая теперь соответствует всем стандартам безопасности. Ещё минут пятнадцать по бурой и мутной воде Меконга, в которой плавают островки из травы-ряски, приплываем на остров Феникс. Достопримечательностью острова является храм, построенный полоумным жителем из металлических труб, и внешне сильно напоминает детскую игровую площадку. Здесь запланирован обед из рыбы под названием «Ухо слона». Традиционный навес из листьев водяного кокоса, под ним столы. Несмотря на то, что это явно туристический аттракцион, кормят вкусно. Несколько закусок, суп и наконец — рыба, на специальной подставке, обжаренная с тонкой хрустящей корочкой. Формой напоминает обычного леща. Просто наш лещ не знает, что можно представиться по-другому, Ухом слона, к примеру. Если включить фантазию, то и лещ может назваться частью тела иного гигантского существа, Носом пьяного рыбака, например. Рыба оказалась вкусной, да ещё в сочетании с различными соусами.

 

По совету Хай-Моря дал чаевые лодочнику и отправляемся дальше, в город Кан Тхо. Как говорит Хай, это место редко посещают русские туристы, поэтому в её руках появляются рукописные страницы с подсказками. «Из интернета списала?» — спрашиваю я. «А что?» — неожиданно резко вскидывается Хай. «Да нет, ничего, правильно» — примиряющим тоном отвечаю я. Выезжаем на автостраду, построена на японские деньги, только что открыта, находится в опытной эксплуатации, поэтому денег за проезд пока не берут, но скоро будут брать, ведь за кредит надо расплачиваться. Про японцев слышу часто, то там что-то строят, то здесь что-то реконструируют. Вьетнамцы считают, что их путь развития похож на японский, а следовательно, результатом должно быть похожее благосостояние. Дорога резко отличается от любых других дорог Вьетнама полным отсутствием мотоциклистов! Поэтому ехать можно быстро, но недолго. Скоро новый участок кончается, и мы опять едем через традиционные вьетнамские деревни без начала и конца. Но центр выделить можно, в таком месте дорогу пересекает канал, как правило, судоходный. В последние годы построено много мостов, связь между районами стала лучше, а ещё совсем недавно с одного берега реки на другой переправлялись на паромах. На горизонте появляется большой и красивый вантовый мост. По словам Хай, его тоже строили японцы.

 

 

Мост возникает то справа, то спереди, постепенно увеличивается в масштабе и наконец, мы въезжаем на него и вновь пересекаем Меконг, точнее его протоку, теперь заднюю и совсем скоро въезжаем в город Кан Тхо. В городе живёт более миллиона жителей, улицы оживлённы, Кок некоторое время маневрировал по ним и привёз в гостиницу Victoria. Отель немного старомодный, не совсем новый, но от него веет колониальным стилем. Приём тёплый, вкусный напиток при встрече, доброжелательный персонал, нас провожают в номера. Лифт имеет сильную вертикальную раскачку и движется очень медленно, явно принципом движения является не тросовая тяга, а ... , надо у Андрея Грязнова проконсультироваться, может быть гидравлика? Номера — сьюты для футболистов! В комнате можно смело играть в футбол, при этом ещё есть спальня. Окна с балконами выходят на реку, но её практически не видно, вид закрывается растущими пальмами. Странное решение, везде и всегда вид ценится превыше всего. Мы так и не поняли, это турагентство заказало нам такие большие номера, или это отель предложил повышение класса. В номере нас встречает россыпь подарков. Это и рисовая водка в красивом керамическом сосуде, палочки с благовониями и даже рис в мешковине и вьетнамская панама! Палочки оставили, остальное увезли. Главная трудность была с водкой — пробка не обеспечивала герметичность. У меня созрела гениальная идея, водку перелили в пластиковую бутылку из-под воды, а сосуд упаковали отдельно.

 

Женя и Таня решили остаться в номерах и полениться немного, а мы с Катей отправились в центр города. Для доставки туристов в центр действует shuttle boat, моторная лодка, постоянно курсирующая от отеля в центр и обратно.

 

 

Ещё из лодки я обратил внимание на бронзовую скульптуру дедушки Хо, сияющую золотом в лучах заходящего солнца. Поэтому сразу по приезду мы с Катей отправились к нему. Я снимаю на камеру, Катя — на фото. Идём гулять, улицы расположены параллельно набережной и перпендикулярно, у самой набережной стоят продавцы с едой и закусками, объектив запечатлел пожилую вьетнамку, предлагающая какие-то шашлычки в зелёном листе на шпажках.

 

 

Двинулись от набережной, но!, тротуары заставлены мототехникой, магазины в основном предлагают электронику и золото, а ни то и ни другое нас с Катей не интересует. Зато удалось поснимать транспортные потоки! Следующей улицей возвращаемся к набережной. Она продолжается рынком. У меня ещё возникла мысль, завтра мы едем на утренний рынок, зачем сейчас ещё смотреть. Хорошо, что я не послушал свой внутренний голос. По составу продуктов рынок похож на виденный в Мьянме у озера Инле. Но Катя в Мьянме не была, а главное отличие здешнего рынка в покупателях. Они ездят на мопедах и мотоциклах и покупку совершают, не вылезая из седла! Рыба — свежая и сушеная, целиком и кусками, креветки, бананы, ананасы, арахис. Рынок тянется по улице, которая идёт следом за набережной вдоль реки. Кажется, что она бесконечна.

 

 

 

Учитывая, что начинает смеркаться, поворачиваем обратно. У реки всё застроено ресторанами, цены — совсем демократичные, блюдо из морепродуктов стоит около двух долларов! Мы ждём минут десять, когда наш shuttle boat вернётся из отеля и уже в темноте возвращаемся. Я, как всегда, успел записаться на массаж. Массажные комнаты в отеле расположены в шатрах на поляне. Тусклый свет, колышущиеся ветром шёлковые портьеры. И шёпот массажистки, время закончилось, но я могу Вам ещё продолжить делать массаж. Спасибо, хватит — отвечаю я. Дело ясное — чаевые выманивает. Ладно, дал пятёрку, но немного неприятно. Мама есть отказалась, а Женя и Катя спустились в ресторан, в который я пришёл прямиком из массажа. Из воспоминаний о пище только сибас в пальмовом листе. Надо пораньше лечь спать, завтра — долгий день, который начнётся рано.

 

 

 

19.01.11. Рынок в Кан Тхо.

 

В 5:30 вместе с Хай садимся в лодку на пристани отеля и 45 минут плывём до рынка. Ещё темно, постепенно светает, над рекой бледная холодная дымка, от воды свежо. Между прочим, Таня при выезде предложила взять свитер, но некоторые посчитали это ненужным, поэтому Таня и дети сидят закутанные в тёплое, а я гордо мёрзну в лёгкой рубашечке. Несмотря на туман, вдоль берегов видны простецкие постройки на деревянных сваях, непритязательные на вид, обитые жестью и с пустыми окнами-глазницами. Перед нами появляется силуэт строящегося моста, рынок находится сразу за ним. Хай говорит, когда мост достроят, необходимость в рынке отпадёт. Почему — я точно не уяснил, но, похоже, торговцы с товаром с одного берега, приплывают для встречи с перекупщиками с другого. Не знаю, так это или нет, но предположу, что рынок останется, иначе на что будут смотреть туристы? Кем заселять гостиницы, на чём будут делать бизнес многочисленные лодочники?

 

 

 

Рынок оптовый. Сюда приходят баркасы, груженные овощами и фруктами. Выбор не так велик: арбузы, картошка, ананасы, репа, имбирь, маниока. Образец товара для наглядности насажен на высокую пику так, чтобы виден был издалека. Когда баркасов много, над ними лес пик. В это время продавцы, недавно проснувшись, чистят зубы, завтракают, между баркасов с товаром снуют небольшие лодки с едой, здесь есть горячий чай из термоса, суп с лапшой, лепёшки. Кто-то уже перегружает с лодки на лодку купленный товар, собака гавкает на проплывающих туристов... Но я ожидал другого, мне представлялось много лёгких джонок, в которых яркими горками лежат фрукты, специи, рыба... Таким моё воображение рисует рынок на озере Инле в Мьянме, который мы пропустили. Атмосфера рынка меня всегда притягивала своей пестротой, многоголосьем, возможностью понаблюдать за человековращением. Здесь этого не видно, но надо увидеть и такой, чтобы составить полную картину. Три прохода туда и обратно и поворачиваем в путь назад. Желток солнца размешан дымкой так, что на него можно смотреть не щурясь. Навстречу всё идут лодки с туристами из тех, кто встаёт попозже. А мы как раз возвращаемся к завтраку нагуляв аппетит.

 

 

 

Сразу после завтрака покидаем гостиницу, нам предстоит обратная дорога в Сайгон. Повсюду встречаются военные мемориалы. Я прошу Хай остановиться около одного из них. Она немного удивилась, но передала просьбу водителю, и мы остановились у очередного памятника. Мемориал представляет из себя воинское кладбище с центральным монументом, аналогичным тем, что стоят в наших городах, только размерами крупнее. Вокруг могилы солдат и офицеров, освобождавших провинцию, здесь их около 800, есть неизвестные, даты смерти в диапазоне 1966–1973 годов. Вся территория огорожена забором. И я заметил, как правило, ворота закрыты на замок. Наше было открыто, потому что пожилой мужчина поливал в это время цветы из шланга. Он оказался инвалидом без ноги, которую потерял на войне, живёт прямо здесь вместе с внуком, в углу кладбища небольшой домик. Хай подсказывает — надо дяде денежку дать, немного диким кажется для нас, всё-таки пришли военным могилам поклониться. Военные мемориалы, ещё одна примета воевавшего более ста лет подряд Вьетнама.

 

До Сайгона ехать часов пять, почему-то куда бы мы не поехали, дорога всегда занимает пять часов, будь то Халонг, Муйне или Кан Тхо. Если дорога плавным трамплином уходит вверх, значит мы пересекаем очередной канал. Каналы, каналы, жестяные крыши, придорожный быт. Vo va — ремонт шин, а не имя хозяина (Вова Верендеев, это я твоё имя имел в виду), Hot doc — это стрижка волос, а не Hot dog, как я подумал!! Хай (Море) смеётся своим гогочущим смехом. Читаю вывески на вьетнамском, мне язык нравится своей понятностью и короткими словами. Слово, состоящее из пяти букв, большая редкость. Но как только они набирают эти слова в рот и начинают их лузгать, вся понятность мигом куда-то улетучивается. Катя смотрит по дороге кино, Женя спит, самый любопытный в семье оказался я.

 

 

 

Подъезжаем к Сайгону, наша программа заканчивается, но я спросил Хай — можно ли попросить водителя ещё поработать с нами. Хай говорит — конечно, только надо заплатить. Я прошу заехать в лаковую мастерскую, только другую, в надежде найти для Богеров что-то подходящее интерьеру дома. Но опять не нашли, зато купили подарок Тане Фокичевой — большая черная с красным, блестящая лаком коробка с четырьмя блюдами для салатов. Приехали мы туда, кстати, в обеденный перерыв, но нас впустили, работники едят тут же, а мы рвёмся к ним в туалет, сказывается длительный переезд. Следующим пунктом я наметил центральный рынок, чтобы купить специи для супа Фо, который я уже наметил сварить дома, рецепт был выведан у Хай ещё по дороге. Крытый рынок колониальной постройки отличается тем, что в некоторых его проходах с трудом разминаются два человека, особенно если один из них я! Тут мы и нашли набор специй в пакетиках, специально расфасованных на порцию супа Фо. Вместе с приправой я решил купить и пачку аутентичной рисовой лапши. А уже отходя от стойки взгляд мой приковали баночки с маринованными креветками. И несмотря на все предупреждения Татьяны о неминуемой расплате я не смог удержаться и прихватил одну такую с собой в Москве. Острыми и кислыми оказались! Полбанки ещё стоит за моей спиной в холодильнике.

 

Тут надо сказать, что ещё на море у Жени на щеке выскочила какая-то болячка, похожая на высыпание. Запуганный Юлей рассказом о заболеваниях, которые привёз её двоюродный брат из Камбоджи, я решил попробовать узнать о ней от местных врачей, которые должны местные же болячки знать лучше, чем московские врачи. Вместе с Хай подъехали в приемный пункт больницы, расположенный поблизости от рынка. После минутных переговоров Хай сообщила, что нам не сюда, иностранцы должны обращаться в другую клинику. Оно и к лучшему, чрево больницы, проглядываемое за входом, оптимизмом не заряжало. А вот международная клиника Columbia Asia являет собой разительный контраст. Чистое светлое помещение, красивые девушки на ресепшн. Сколько будет стоить консультация доктора? — 43 $. Да, записываемся. Завели на Женю карточку, и мы ждём, когда нас пригласят на осмотр.

 

Я вспомнил об имеющейся у нас страховке, инструкция к которой строго предписывает звонить в колл-центр до обращения к врачу. Меня несколько раз переключили из одного отдела в другой, через некоторое время я понял, что разговор по телефону с неопределённым результатом может стоить больше, чем медицинская услуга, и положил трубку. Вышла медсестра и позвала нас за собой. Отправился я, Женя и Хай в качестве переводчика. Зашли в небольшой кабинетик, медсестра приготовилась задать нам вопросы. Хай объясняет медсестре на вьетнамском, что она готова перевести с русского, на что та ей отвечает на хорошем английском, что вьетнамского она не знает! Клиника международная и сестра не вьетнамка. Вскоре появился доктор невысокий вьетнамец, интеллигентного вида, располагающий к себе. Можно было записаться к докторам-иностранцам, приём к ним стоит заметно дороже, но я решил, что тропическую лихорадку вьетнамцы должны знать и распознавать лучше, чем экспаты. После непродолжительно осмотра и пары вопросов доктор вынес своё заключение, что это герпес, за неделю должен пройти и выписал знакомый нам ацикловир.

 

Тревога уменьшилась, мы решили заехать в гостиницу и выгрузить чемоданы. Ночуем в том же Majestic, только теперь живём в двухкомнатных сьютах, отель нам сделал повышение класса. Хочется есть, Хай пообещала отвести в хороший ресторан, отъезжаем на машине от гостиницы и через двести метров останавливаемся. Приехали. Торговый центр, на последнем этаже действительно с виду очень приличный ресторан, но сейчас три часа дня, и он только что закрылся. Хай пробует отвести нас в другой, на улице, но тоже закрыт. Следующая дверь — мексиканский ресторан «Амиго». Всё, больше искать нечего, надо покушать. Предлагаю Хай — садись с нами, пообедаем.

 

— Нет. Меня дома муж ждёт, обед приготовил.

— А кем он у тебя работает?

— Сейчас на пенсии. А раньше был военным.

 

Отпустили Хай до завтра, она проводит нас в аэропорт, и сели перекусить. Стейки стоят 20$ — астрономическая для Вьетнама сумма, да и по качеству средние. Но выбирать нечего.

 

После еды я пошёл погулять по центру, а семья отправилась в гостиницу. Вместо посещения парка аттракционов, совершенно бесплатно, на улицах Сайгона доступен другой аттракцион, переход оживлённой улицы. Вы можете переходить улицу туда и обратно, туда и обратно, острые ощущения гарантированы!

 

 

 

Есть возможность разглядеть здание ратуши. Хорошо отреставрированное, классических форм с башней по центру, с фонтаном в окружении красных флагов оно, безусловно, является украшением города. А совсем недалеко другое важное здание города, оперный театр, хорошо отреставрированный французами. Похоже, ADB тоже участвовало в реконструкции. Перед театром прямо на улице фотовыставка «Вьетнам сегодня» — очень позитивная и фотографии хорошие. В центре города всё очень цивильно, нет развалов товаров под ногами, магазины волне европейские. Но немного в сторону и уклад жизни меняется на азиатский. Зазывала предлагает выпить пива в баре с караоке, там уже есть один европеец, может нам спеть дуэтом? В шутку, что ли, он говорит — Они! Тычет пальцем в официанток — убийцы. Завтра они вывернут у Вас карманы. Пиво можно и в гостинице попить, решил я, купил по дороге бутылочку белого чилийского и вернулся в отель. В номере Таня занимается сбором и упаковкой вещей. Главное, чтобы змеи и скорпионы не вылились в трусы из разбитой бутылки.

 

Поесть решили в ресторане вьетнамской кухни при гостинице. По европейской привычке я пытаюсь найти место для ужина вне гостиницы. Мол, ужинать при отеле, моветон, не достойный опытного путешественника и гурмана, коим себя считаю. Однако это правило в Азии не работает, наоборот, рестораны при отелях отличаются хорошей кухней и не обязательно очень дороги, а по московским меркам цены вполне разумные. В сопровождении живой национальной музыки съел рыбу, приготовленную с зеленью на огне, вкусный салат с говядиной и отправился спать. Но не тут-то было. За стеной громко звучит музыка и поют песни. Очень громко. Я позвонил на ресепшн, мне объяснили, что в соседнем здании идёт веселье. Они уже звонили в полицию. Но шум не утихает, басы долбят на полную. Я опять звоню на ресепшн — у Вас 5-звёздный отель или как?

 

— Но мы ничего сделать не можем.

— Как вы можете называться лучшим отелем, если вы не можете обеспечить покой клиентов?

 

Бросил трубку в сердцах. Звонок.

 

— Мы приготовили для вас другой номер, окна которого выходят на другую сторону. Там тихо.

— Хорошо. Мы подумаем.

 

Я спросил у Тани — да нет, не пойдём. Уже в кровати лежим, да и вещи не хочется таскать.

 

Звонок.

 

— Вы идёте? Сейчас вам принесут ключи.

— Нет. Мы не хотим вставать и таскать багаж.

— Не надо ничего таскать. Всё оставьте в своём номере, а спите в тихом.

— Нет, мы уже в постели.

 

Музыка стала затихать, и мы заснули.

 

 

20.01.11. Отъезд.

 

Встали рано в 6 часов, завтрак там же, на крыше. Около лифта туда-сюда снуют служащие отеля, готовят зал к вечернему приёму гостей. Знаете, кто обязательный участник вьетнамского торжества, корпоратива, свадьбы, дня рождения? Правильно — бюст дедушки Хо. Он уже установлен и ждёт. Последние кадры панорамы реки с крыши нашей гостиницы, спускаемся и поехали. Нет, ещё не поехали. Не смог отказать себе в удовольствии пересечь плотный поток транспорта на набережной. Туда и обратно. Обратно с включённой камерой, направленной на едущие на меня мотоциклы и машины. Перед выходом из машины я дал Коку — Родине 800000 донгов, 40 $, и 50$ — Морю, Хай, то есть. Спрашиваем Хай, что будешь делать сегодня?

 

— Отдыхать. А завтра у нас новогодняя вечеринка на работе.

 

Вьетнам готовится к затяжным новогодним праздникам, которые пройдут совсем скоро, в конце января — начале февраля. Избран новый Генеральный секретарь Коммунистической партии Вьетнама, новый состав Политбюро, так что страна может спокойно праздновать, власть в надёжных руках, а страну ждёт развитие и процветание.

 

 

Эпилог

 

Уже можно сделать некоторые обобщения. Индокитай не может похвастать такой историей и культурой, какая есть в Европе. Да и богатством исторических памятников не отличается, если не считать храмы Ангкора, которые при всей рекламе дух не захватили. Природа тоже не отличается уникальностью и разнообразием. Главное богатство Азии — люди, их уклад жизни, во всём своём разнообразии, сохраняющий традиции и открытый для нового. А значит, всегда будет что-то интересное, что повлечёт нас в новые путешествия сюда.

 

... 20.01 мы вышли из зоны прилёта международных линий аэропорта Домодедово примерно в 18:00, а 24.01 в 16 часов 32 минуты, на этом месте прогремел взрыв — теракт унёс жизни 35 человек, более ста было ранено...

 

 

Фокичев Александр

Ханой — Сиемреап — Хошимин — Муй Не — Кан Тхо — Москва. 15.03.2011

* — Надеюсь, Вы поняли, что come on я написал на английском)))

 

 

P.S. Редактировано в феврале–мае 2020 года, в период карантина, когда появилось много свободного времени. Фотографии вставил в текст также в 2020 году, в мае, часть фото не нашёл, а некоторые храмы в Камбодже не могу уже сейчас вспомнить, так что не обессудьте, если фото храма не совпадает с текстом.

 

17.05.2020